Как видишь, у нас с Любой тоже были любовь, чувства и желания. Да, сейчас они не те, что в начале, изменились: одни стали глубже, другие спокойнее, третьи ослабли, появились новые и так далее. Но они не исчезли совершенно! Мы по-прежнему близкие люди, а не чужаки, просто живущие под одной крышей. Неужели надо всё забыть, порвать, отринуть как устаревшее и ненужное? А что впереди?

Анна Каренина никогда не любила своего мужа, а у нас с Любой совершенно иная ситуация. Тут приходится резать по живому, и выбор совершенно иной: между одной любовью и другой любовью. Старую семью придётся разрушить, а будет ли новая — неизвестно: секс и совместное проживание — это ещё не семья.

— Вот, это где-то здесь… — Лидин услышал, как зашуршали листы книги. — Это повесть нашего земляка, Сергея Малицкого. Послушай. — И Лена, задыхаясь и шмыгая носом, прерывистым голосом начала читать:

«Сейчас несчастны трое. Он. Его жена. И его любовница. Примем за основу, что мы рассматриваем классическую схему. Без отягощений. Итак, несчастны трое. Он уходит к любовнице. Он счастлив. Любовница, скорее всего, счастлива. Ну, хотя бы пока. Несчастна только жена. Но и она, опять же, изменила позицию к лучшему, имеет шансы на счастье. Понимаешь? Было три чёрных шара, остался один. Всё просто».

— Всё просто! — неожиданно закричала Лена в трубку.

— Да, — тихо ответил Игорь. — В книжке. А в жизни? Куда мы с тобой уйдём? К тебе в общагу? В «угол» в чужой квартире? В «шалаш»? У меня уже нет той энергии и силы, а главное долгих лет, необходимых для преодоления трудностей быта, а, значит, впереди у нас нет счастья. Только разочарования и боль. Или ты предлагаешь мне ограбить семью, разделить имущество, квартиру и на чужом горе попытаться построить наше счастливое гнёздышко?..

Лена опять заплакала. Лидин сидел, сжимая в дрожащей от напряжения руке трубку, и ждал, что она скажет. Наконец, сквозь рыдания донеслось:

— Значит… ты предлагаешь… расстаться…

— Нет, я предлагаю тебе роль Дульсинеи. Моей Дульсинеи. Любовь — это в первую очередь чувство, а не секс. Ты всегда будешь со мной, как Дульсинея с дон Кихотом, я постоянно буду разговаривать с тобой, если не в реальности, то мысленно. Мы можем не становиться любовниками, если ты этого не хочешь, и от этой жертвы моя любовь к тебе ничуть не ослабеет. Я счастлив, что мы с тобой встретились.

— А я нет! Для меня наша встреча — беда! Прощай…

— Не решай сгоряча, милая, — взмолился Лидин. — Успокойся. У нас обоих были волнительный день и, наверно, будет бессонная ночь. Давай отложим этот разговор. И тебе, и мне есть о чём подумать. Не торопись. Помни: даже если ты выберешь разлуку, наша любовь не исчезнет…

Лена бросила трубку, но Игорь ещё долго сидел, слушая короткие гудки, придавленный ощущением огромной беды, обрушившейся на его спокойный и сравнительно благополучный до сей поры мирок. Наконец и он положил телефонную трубку.

«Всё просто!» — считает Лена. А может, она права? Почему Игорь так уверен, что Люба станет несчастной, если он с ней разведётся? У него же вот были кратковременные связи с другими женщинами.

А вдруг у Любы тоже кто-то был или даже есть сейчас? Может быть, она остаётся с Игорем из чувства долга, из-за дочери или просто по привычке? Как и Лидин, не хочет ничего менять? Последние годы Люба практически всё лето живёт на даче. Приезжает домой только постирать и приготовить Игорю запас еды на неделю. Дочь, Галина, уже выросла, через год закончит институт. По вечерам Лидин звонит жене, чтобы узнать, как у неё дела, не надо ли приехать помочь? Иногда, обычно после дождя, она ему звонит, интересуется, не разыгрался ли его радикулит? Не надо ли приехать, сделать укол? Идиллия!

До сих пор Лидин считал, что ему повезло с дачей: можно вполне «официально» ходить «налево», ночевать иногда в чужих постелях. Жены с дочерью дома нет — отчитываться и врать, где и с кем он провёл время, не надо. А что если Любу тоже устраивает такое положение? Что если и она с кем-то встречается? Она мужа не контролирует, тот — её! Откуда Игорю знать, одна ли его жена ночует на даче? И на даче ли?

«Стоп, стоп, стоп! Куда это меня занесло? — опомнился Лидин. — Как же легко, оказывается, идти по тропе подлости. Надо всего лишь приписать собственные низменные побуждения и пороки другим, и вот ты уже вовсе не подонок, а «как все». Почему бы не своровать, если «все воруют»? Почему не гульнуть с чужой женой — а кто не изменяет? Сам Иисус Христос однажды воскликнул: «Кто без греха, пусть первый кинет камень!» И не нашлось ни одного праведника! И даже сам Иисус не поднял камень…

Стоп! Опять меня куда-то не туда заносит. Я ищу оправдания. Для чего? Ведь не для моей же очередной измены жене? Раньше, до знакомства с Леной, мне не требовались оправдания. Угрызения совести были, но оправданий я не искал. Зачем же они мне сейчас? Неужели, всё же готовлю почву для разрыва? Ищу тот камешек, который обрушит лавину подлости?»

Неожиданно зазвонил телефон. «Лена или Люба?» — пытался угадать Лидин. Он не мог заставить себя снять трубку. Кто бы из любимых им женщин ни звонил, Игорь не знал, что им сейчас сказать. Телефон умолк, но через несколько секунд ожил сотовый. «Ну, вот, — с тоской подумал Лидин. — Теперь я точно узнаю, кто это».

Он взглянул на засветившийся экран телефона и не сразу понял, чьё имя там видит. Но от того, что это не Лена и не Люба, Игорь испытал огромное облегчение. И вдруг до него дошло, кто пытается до него дозвониться…

— Добрый вечер, Игорь Владимирович, — услышал он весёлый голос Эдгара Мыльникова. — Вот звоню тебе, чтобы обрадовать. Рассказы твои, как я и обещал, члены редакции прочитали и обсудили. Поздравляю, дружище, один твой рассказ рекомендован к публикации в следующем номере альманаха. Но нам с тобой надо ещё кое-что уточнить. Ты сможешь завтра утром подъехать в мой офис?

— Конечно, смогу, — еле выдавил ошеломлённый Лидин. — В какое время?

— Утром, часикам к десяти. Где мой офис знаешь?

— Конечно. Буду ровно в десять!

Возбуждённый событиями Лидин долго ворочался в постели, не в силах уснуть. Два чувства попеременно терзали Игоря: беда несвоевременной любви к Лене и нежданная радость публикации в альманахе «Коломенский текст». Что делать с бедой, Игорь не знал. В