отряд пушкарей, чтобы те продолжали перестреливаться через Оку с татарами, а сам со своим войском тайно двинулся следом за Девлет-Гиреем.

Татарскому войску долго никто не препятствовал двигаться по Серпуховской дороге, и только когда оно миновало деревню Молоди, что находится в пятидесяти вёрстах южнее Москвы, пятитысячный отряд опричников, возглавляемый опричным князем Дмитрием Хворостининым и земским князем Андреем Хованским, внезапно атаковал врага. Сначала он полностью уничтожил татарский арьергард, а затем врубился у реки Пахры в основные силы.

Изумившись подобной наглости, татары развернулись и бросились на небольшой русский отряд всеми своими силами. Опричники кинулись бежать. Враги гнались за ними до самой деревни Молоди, где неожиданно наткнулись на войско князя Воротынского, успевшее установить гуляй-город на близлежащем холме и выкопать вокруг него глубокий ров. Из щелей между щитами по татарской коннице ударили пушки и пищали, поверх укрепления хлынул ливень стрел. Дружный залп смёл передовые татарские отряды, а Хворостинин развернул своих воинов и снова ринулся в атаку.

Узнав о нападении на арьергард, Девлет-Гирей не рискнул идти дальше, имея на хвосте русское войско, и разбил лагерь в семи вёрстах южнее реки Пахры. Хан приказал уничтожить русское войско. Но это оказалось не так просто. Холм, на котором закрепились воины князя Воротынского, с трёх сторон был окружён речкой Рожайкой и впадающими в неё ручьями. Кроме того, восточный и южный склоны покрывали густой кустарник и редкий лес.

Подходившие по единственной дороге конные тысячи татар одна за другой попадали в жестокую мясорубку. Уставшие рубить опричники отходили за щиты гуляй-города, под прикрытие плотного огня и, отдохнув, вновь бросались в атаку. Османы, пытаясь уничтожить неведомо откуда взявшуюся крепость, кидались на штурм волна за волной, обильно заливая русскую землю своею кровью, и только ночная тьма остановила сражение.

Ночью хан Девлет-Гирей передвинул свой лагерь назад, к Молодям, и встал в пяти вёрстах от холма. А утром он понял, что угодил в ловушку. Впереди его ожидали прочные каменные стены Москвы, идти к которым, имея на хвосте войско Воротынского, явное самоубийство. Штурмовать укреплённый город — дело долгое. Хан Девлет-Гирей рассчитывал, перекрыв ногайской конницей все дороги к Москве, лишить её связи и, соответственно, какой-либо помощи. Пока русские узнают о нападении и соберутся с силами, пока прибудут к Москве, город падёт. А если осада затянется, можно и пушки от Серпухова подтянуть. Но раз князь Воротынский уже находится здесь, а не на берегу Оки, то, видимо, и русский царь скоро узнает, куда идёт татарское войско. От Москвы до Новгорода гонец скачет три-четыре дня, значит, в любой момент из Ливонии на помощь князю Воротынскому может прийти царское войско!

Окрестности Москвы пограблены и разорены татарами в прошлом году, так что не только славы, но и добычи войску хана Девлет-Гирея в этом набеге на Московию не видать. Теперь хану нужно было думать уже не о покорении Руси, а о том, как выбраться из ловушки обратно в Крым. А путь назад преграждал гуляй-город с закованными в железо опричниками и стрельцами. Можно было, конечно, эту крепость просто обойти стороной, но тогда хана в Крыму ждал небывалый позор и, скорее всего, мучительная смерть.

Ещё два дня татары пытались уничтожить русское войско и тем самым снизить тот позор, что ждал их дома после возвращения из столь бесславного похода. Они осыпали гуляй-город стрелами, кидались на него в верховые атаки, надеясь прорваться в оставленные для прохода опричной конницы щели. Воевода Воротынский стал посылать в бой полки по очереди. Пока один бился с татарами, другие отдыхали, поэтому при почти непрерывном бое у русских всегда были в запасе свежие силы.

Потери татар были огромны. На третий день Девлет-Гирей отозвал от Москвы ногайскую конницу, приказал своим воинам спешиться и атаковать русских вместе с янычарами. Татары пытались разломать щиты крепости руками, янычары в ярости грызли их зубами и рубили ятаганами, кровь лилась рекою, но к вечеру гуляй-город продолжал всё так же стоять на своём месте.

Холм, на котором стоял русский лагерь, был со всех сторон окружён татарами, съестные припасы и вода быстро кончились, и воины князя Воротынского жестоко страдали от голода и жажды, тем более что стояла сильная летняя жара. Ещё день-два, и обессилевшее русское войско не смогло бы противостоять непрерывному татарскому штурму. У татар положение было получше: они тоже голодали, но могли пить речную воду.

Увидев, что ногаи ушли, московский воевода князь Токмаков понял: князю Воротынскому нужна помощь. Как и было условлено, он послал ложного гонца. Это был ещё один мученик — добровольно пошедший на смерть коломенский опричный дворянин Иван Васильчиков.

В ночь на первое августа татары схватили его по пути в русский лагерь на холме и отобрали грамоту Токмакова, в которой тот писал, что на помощь князю Воротынскому идёт из Новгорода рать под командой самого царя Ивана Васильевича, а в Москву уже пришло сорокатысячное войско боярина Ивана Мстиславского.

Под пыткой гонец рассказал, что сам был очевидцем прибытия полков князя Мстиславского к Москве. Девлет-Гирей поверил ему и понял, что если ещё на день задержится у Молодей, то рискует оказаться под ударом с двух сторон: из гуляй-города и со стороны подошедшего от Москвы свежего царского войска.

Этой же ночью воевода Воротынский с частью воинов по тайной лощине обошёл вражеский лагерь и затаился там. Ранним утром второго августа битва возобновилась. После дружного залпа по атакующим османам навстречу им устремились опричники Хворостинина и завязали жестокую сечу. Кровавая карусель завертелась вновь.

Когда солнце повернуло на закат, хан Девлет-Гирей бросил в бой все свои оставшиеся силы. И в это время отряд князя Воротынского неожиданно ударил им в спину. Татары решили, что подошло свежее московское войско, у них началась всеобщая паника, и сражение мгновенно превратилось в бойню.

Оставив заслон из трёх тысяч всадников, в ночь на третье августа хан Девлет-Гирей оставил лагерь со всем, что в нём было, и налегке поскакал на юг. Через несколько часов он переправился через Оку под Серпуховом и, не заезжая в свой основной лагерь с обозом, где остались на произвол судьбы две тысячи воинов и всё имущество, побежал в Крым. И заслон, и татар, бывших в лагере на берегу Оки, полностью уничтожили или взяли в плен воины князя Воротынского, преследовавшие бегущих крымчаков от самых Молодей.

В Дикое поле наши воины вслед за ханом не пошли. У них на это просто не было сил, да и зачем? Мы и так сделали больше, чем планировали.