— И стать такой, как Намира? — возмутилась Артара. В груди драконочки вновь зашевелилась обида. — А если я не знаю семью, то это не означает, что не хочу узнать. Ты сама говорила, что сюда меня принёс Агнар, мой отец. Может, он просто не был способен тогда меня удержать, воспитать? Может, потому и отдал сюда, что знал, мне тут будет лучше?

Это были глупые слова. В которые она и сама не верила.

— Можешь слетать к нему и проверить, — вновь Арма опустила голову и положила её под крыло. — Если захочешь остаться с ним — значит, и карту тебе выдавать рановато. Но, в отличии от Намиры, обладая планом, ты хотя бы иногда опускала бы на него глаза.

— Но Зорат так и не стал Воплощением, — сказала вдруг Артара твёрже. — Значит, это и не обязательно?

— Зорат был Воплощением, — проговорила Арма тихо, как засыпая. — Просто никто не встречал его тогда. И никто не мешал стать собой.

— Я и так я… — Артара с сомнением посмотрела на свою цветную лапу. — Чтобы это понять, мне незачем «воплощаться».

* * * Хардол, Сей-Гот. * * *

— Я тебя видел с моим сыном, — заявил чёрно-белый мохнатый дракон Ламире, вернувшейся в дымный, маслянистый порт. Да, этот крылатый действительно походил на Варшана своей гаммой и тем, как держался. Но смотрел он больше спесиво, чем нагло, имел белую, а не чёрную гриву, да и сам был более массивным и статным. И если Варшану Ламира могла назвать лишь его фамилию, то сар-волху при Герусет — и имя.

— Велеяр, — она слегка оскалилась, выполняя церемониальное приветствие. В отличие от младших Аменемхатов, ближайший пособник Герусет не вызывал у неё ни малейшей симпатии. — Не ожидала увидеть столь Тёмного дракона в этом Светлом месте, — произнесла она, делая упор на слова.

— Что поделать, если мой сын связался с дурной компанией, — с высокомерным достоинством ответил Велеяр. Тёмные вельможи, в отличии от Светлых, и сами редко заботились о приличиях. Хотя они видели в этом большую честность, нелюбовь к долгим реверансам и проявление силы, в результате споров и подначиваний на не имеющие отношения к делу диалоги порой тратилось столько же времени, сколько у любящих формальную вежливость хардольских высокородных особ на обмен любезностями. — Мне одного взгляда на это блестящее чудовище хватило, чтобы пол располосовать, а когда я подробнее расспросил о нём, и вовсе пожалел, что не схватил за шкирку своего молодчика. Ты представляешь, что твой капитан отвозит на мою родину?

— Самку, которая спасла ему жизнь, — пожала плечами Ламира. — По мне хоть второго Баотаса привезёт, только бы он не угрожал драконам. А вздумает навредить — Инанна и Зорат смогут защитить свой народ от чего угодно… Но неужели твой сын мог сделать плохой выбор?

— Знаешь, чем Баотас отличается от Кьлеменетота? — ввязавшись в обсуждение, Велеяр лениво наблюдал за Мирдалом и четвёркой сопровождающих последователей, что облетали готовящихся к отплытию капитанов и выспрашивали, не возьмут ли они пассажиров в Нашар за скромную плату и щедрую благодарность. — Первый лишь убивает драконов, а с Кьлеменетотом можно ещё договориться. Поэтому мне и не важно, доберётся ли до нашей Родины Светлейший, ведь он сейчас такой же демиург, как я — волх Нашара. С Маррут договориться нельзя. Она — одна из тех, кто превратил Хардол в то, что ты сейчас видишь. Наши предки бежали в ужасе от куда более вольной жизни, чем та, что Светлые имеют сейчас. Возможно, после того, как ты искупалась в первоматерии и стала «мирдалкой», тебе не понять моей хладнокровной заботы о Родине, и почему я ценю Нашар больше Варшана, но будь уверена — ты переплатила за спасение своего брата.

— Забота о Родине? — с каждой секундой дракон становился Ламире всё противнее. А может, она просто осмелела, находясь на земле Светлых. — Трус. Ты прислуживал Герусет, когда она обращала Нашар в кое-что похуже, чем Хардол! И ты же сбежал, когда Инанна предъявила права на власть, бросив детей. А сейчас упрекаешь меня за то, что не выполнил свой отцовский долг по отношению к сыну, дав ему связаться с этой Маррут?

— Надо же! Исполнив приказ Инанны, пожелавшей отдать мой титул какому-то идиоту, и скрывшись с её глаз долой, я стал трусом, когда Анепут и Небетхет, которые любезно прилизываются к убийце Аменемхата, наверняка герои в новом сознании нашаран, «свободных от пирамид». Да и Варшану далеко до твоей заботы о родне — последовав за мной, он проявил малодушие и несамостоятельность, а не самоотверженность и желание поддержать отца. Любой поступок можно окрасить доброй или злой краской. Тёмным не пристало так делать. Я сообщу тебе лишь факты. Но прежде поинтересуюсь твоим кругозором, чтобы иметь представление, могу ли я разговаривать с тобой как образованный с начитанной. Что ты знаешь о Роксамире Темнейшем?

— Какой-нибудь возомнивший о себе нав, решивший попереть мать-Тьму с пьедестала и возглавить расу робких и послушных драконов, да? — бросила Ламира первую пришедшую в голову ассоциацию.

— Ничего, — заключил Велеяр, проявляя из карманного отрезок ткани и постилая его на пирс. Садиться на собственный мех в этом порту Аменемхат не имел охоты. — Пока Мирдал найдёт подходящего капитана и уломает её отвезти вас за сдачу с милостыни, у нас есть по крайней мере четверть часа. Благодушия и жертвенности Светлых торговцев нам вполне хватит на проведения короткой лекции. Своё прозвище Роксамир, дух, похожий на человека, получил ещё до демиуржества Иерона и раскола Тёмных на глупых хардольцев и чопорных нашаран. В те времена «Тёмным» Светлые называли вообще всё непонятное и потому дурное. Но Роксамир не нав, а скорее полная их противоположность. По его вине пал Даркан — первая страна драконов, охватывавшая всю планету, если не больше. По его приказу сместили твоего солнечного любимца, хотя Мирдал может вообще об этом не подозревать. По его плану на престол демиурга взошёл ратующий за полное истребление Тёмных Семаргл, который получил много