своему кузену и попросил его связаться с Селеной.

Эй, кузен!

Я узнал еще кое-что о твоем настоящем дедушке. Помнишь, я говорил тебе, что он попал в тюрьму за попытку убить свою жену? Ну, я провел исследование по этому делу и нашел целую кучу сумасшедшего дерьма. Думаю, в шестидесятые годы это дело было очень важным. Это было во всех старых детективных журналах. У них даже были его фотографии. Он очень похож на тебя. Это просто отвал башки. Я отправляю фотографию. Он похож на Кларка Кента 1950-х годов! Во всяком случае, он не просто пытался убить свою жену, он отрезал ей сиськи! Чума, да? В журналах писали, что он связал ее, отрезал ей сиськи, поджарил их в кукурузной муке, съел одну и скормил ей другую. Она убежала к соседям, и они отвезли ее в больницу. Вот так он и попался. Она чуть не умерла от потери крови, а потом сошла с ума и провела остаток жизни в сумасшедшем доме. Он съел ее гребаные сиськи! Тебе это не кажется знакомым? Я думаю, что ты на правильном пути. Этот чувак был болен! Ты искал парня, который все это затеял, и вот он. Я надеюсь, что ты найдешь этого старого хрена и хорошенько трахнешь его. Береги себя, кузен.

Скоро увидимся ;)

Дирк.

P. S. Я нашел отель, где Селена остановилась в городе. Я собираюсь встретиться с ней сегодня вечером.

Сегодня вечером? Это было неделю назад, но Селена не упоминала о том, что видела его. Джо вспомнил запах смерти, исходивший от кожи Селены. От нее пахло так, словно она была залита кровью.

Нет. Она бы не стала.

Но Джо знал, что это правда. Он прокрутил этот сценарий в голове. Он представил себе, как Дирк встречается с Селеной, как она соблазняет его, приводит в свою комнату, накачивает наркотиками, а потом... пьяная креветка. Дирк был ее добычей, ее пьяной креветкой. Джо долго смотрел на письмо, зная, что это последнее письмо от его кузена. Его последняя связь с семьей исчезла. Он потерял все.

Джо был опасно безумен. Он знал это, и знал уже много лет. Он боролся с собственным безумием, часто поддавался ему, но всегда осознавал это. То, что он только сейчас осознал, было разрушительным безумием, которым он окружил себя. Селена, Натан, даже сам Дирк. Он привлекал извращенцев, садистов и психопатов. Он жил в обществе сумасшедших. Они писали ему письма каждый день. Он впустил их в свою жизнь, и теперь одна из них убила его кузена. Его жизнь, должно быть, давно ушла из-под контроля. Пришло время вернуть контроль над собой, вернуть свою жизнь. Он все еще нуждался в них, чтобы выбраться из тюрьмы, но на этом все должно было закончиться. Он не мог вылечить себя, находясь в окружении людей, которые поддерживали и поощряли его болезнь. Он узнал об этом много лет назад в журнале Анонимные сексуальные наркоманы. Пребывание с Селеной было верным путем к рецидиву. Более того, он должен был отомстить за убийство своего кузена. Дирк этого не заслужил. Он был хорошим и верным другом Джо, и это стоило ему жизни. Кто-то должен был заплатить за это.

Джо начал составлять записку для профессора Локка. Этот человек верил в него, и Джо чувствовал, что должен объяснить ему все, прежде чем исчезнет. Он только начал писать ручкой, когда заметил знакомое лицо, смотревшее на него с другого конца комнаты. Он вздохнул и закатил глаза, узнав характерный пристальный взгляд офицера Белтона. Белтон встретился взглядом с Джо в том, что было явно вызовом, его бьющейся в груди жаждой уничтожить альфа-самца. Белтон все еще не мог смириться с мыслью, что в тюрьме есть хоть один заключенный, которого он не может приструнить. Большой сердитый офицер исправительных учреждений поднял подбородок и ухмыльнулся. Это больше походило на насмешку. Если сегодня вечером Белтон будет находиться где-нибудь поблизости от лазарета, это будет проблемой. Джо не собирался позволить этому человеку помешать его свободе.

День полз, как и все дни в тюрьме, одна вялая секунда лениво тянулась за другой в мучительном, сокрушительном однообразии. Джо несколько раз прогуливался в перерывах между дневным сном. У него был последний визит к физиотерапевту.

- Я думаю, ты готов убраться отсюда. Твои швы зажили, и к тебе, кажется, вернулись силы. Нам нужна эта кровать для больных, - сказала миссис Эпли, дородная чернокожая медсестра, которая также была единственным физиотерапевтом в больнице.

- Единственная причина, по которой они позволили тебе остаться здесь так долго, это убедиться, что ты просто не вернешься сюда. Надзиратель хотел убедиться, что ты выздоровел достаточно, чтобы быть в состоянии защитить себя. Либо в лазарет, либо в одиночную камеру, либо обратно в супермакс.

- Тогда я рад, что он выбрал лазарет, - сказал Джо, пытаясь улыбнуться, но безуспешно. Джо все еще было трудно общаться с нормальными людьми. Его единственными комфортными, естественными отношениями с человечеством были отношения хищника и жертвы. Отношение к людям как к равным всегда было проблемой.

- Я слышала, ему помогли принять решение. Ходят слухи, что кто-то дает ему какое-то денежное вдохновение, когда дело касается тебя.

Она изучала лицо Джо, очевидно ожидая комментария или жеста, чтобы подтвердить или опровергнуть слух. Ни того, ни другого не последовало. Джо просто смотрел на нее, отвечая на ее пытливый взгляд полным угрозы взглядом. Она отвернулась.

- В любом случае, я подаю документы на твое освобождение. Завтра ты вернешься в свою камеру.

- Дом, милый дом, - ответил Джо с улыбкой. Он начал снова ухаживать за своими зубами. Они были такими же острыми, как всегда, как рот, полный крошечных белых наконечников стрел. Сестра Эпли с дрожью отвернулась.

- Спасибо за все, сестра Эпли. Думаю, мне лучше пойти и подготовиться к отъезду.

- До свидания, Джозеф. Надеюсь, я не увижу тебя здесь в ближайшее время.

- Не увидите, я обещаю.

Джо снова улыбнулся. Это выражение не появлялось на его лице с тех пор, как он был ребенком, до того, как на него напали, до того, как он стал монстром. Теперь, когда его зубы были заострены, его улыбка была абсолютно ужасающей. Он вспомнил, как угрожающе это выглядело на Девоне и даже на Лусси, и ему стало жаль медсестру, но не было никакого способа сделать это менее чудовищным. Он перестал улыбаться и отвернулся.

- До свидания, - сказал он, возвращаясь