было — кто знает? Он ведь и выпил всего ничего. Если б не исцелила ему голову птица жар, он бы и Ягу вытащить из ейного миру перевернутого не смог бы.

И то хорошо. Путешествия между мирами — они вряд ли так просты, как в избушке к синему морю прокатиться. Теперь-то осталось по мелочи: верных друзей на ту сторону речки Смородины вывести. Тут и без жар-птицы справиться можно.

Все равно он перо на самую важную битву истратил. Зато победил! Разулыбался Иван, до постарался узрить пещеру очами своими на тот момент неясными.

Факел горел по-прежнему, и было в пещере пусто.

— Спасибо тебе, зеркало волшебное, — на всякий случай поблагодарил Иван зеркало, поднимаясь, да поклонился.

И на колени едва обратно не упал да нос не расшиб. Но удержался — чай, не первая переделка в жизни.

Зеркало блеснуло, будто приняло Иванову благодарность. И потухло, и только факел трещал.

— Держался я правою рукою за стену, — напомнил себе Иван, — значит, обратно левая меня приведет.

И пошел из пещеры он в лабиринты змеевы. То, что держаться за стену — это хорошо, не дошел бы он иначе. Шел Иван и шел, сну не сдаваясь, на колени не падая, да с глазами закрытыми.

Чудилось ему, что волшебного напитку рому выпил он немеряно.

Когда вышел Иван к источнику с водою живой, так и упал он на середину пещеры сей.

— Если сделаю глоток, — подумал Иван-не-дурак, — может, силы обрету?

Позабыл он в тумане, кой его объял, что в котомке есть у него фляга с водою живой. Дополз Иван до искрящегося светлой лазурью, как Ясины глаза, фонтана, подтянулся о бортик, да и опустил голову в воду. Хорошо!

Едва глотнул чуточку и в голове-то прояснилось, как схватило что-то Ивана за уши, вниз потащило... А пол затрясся, да и голос Горыни разнесся меж сводов:

— Кто ворует мою воду живую?!

— Прибыли, — доложила Мира, останавливаясь и дыша тяжко, как конь загнанный.

Яга пошевелилась на диване — задремала. Посмотрела на часы наручные — из мира перевернутого прихватила, чтоб время свое не проворонить, службу — тьфу ты, работу — не пропустить, а то тут все такие счастливые и часов не наблюдают.

Еще десять часов. В крайнем случай — десять с половиной. Прорва времени, в общем. Потянулась Яга — только косточки затрещали.

— Мира, зеркала ни одного нет, — заметила она с сожалением.

— Так это ж... Чтоб душу не украли, — пробормотала Тихомира неуверенно.

— Суеверия и предрассудки, — отмела Яга. — Пока я Яга, тем более. Давай, мне маскировку проверить надобно... Это бой серьезный, выглядеть надо тоже серьезно...

Мира быстро сообразила зеркальце да во весь рост, на стене напротив камина.

— Отличное дизайнерское решение, — одобрила Яга и подошла поправить парик, нос и брови. Помадой бледной мазнула. Вспомнила про подушки в бока.

Кто знает, что ждет — пригодится.

— Мира, еще пара... нет, тройка подушек нужна. Диванных. Чтоб потом по стилю подошли.

Вздохнула Мира, но решила она кроме футболиста и психолога стать еще и стоиком. А потому все Ясе в лучшем виде представила.

Нацепила Яга подушки, перед зеркалом повертелась — вот теперь, если в кого в балахоне своем впечатается, то не костями. И падать, если вдруг, удобней.

— Вихря! Наш выход, полетели!

— Смотри, Яга, — позвала Мира. — Не Иван-царевич ли на тополе болтается?

— Повесили его? — испугалась Яга ровно на минуту.

Пока не увидела, что царевич на фоне неба болтается, да за шкирку, а не в петлю привешен, но надежду, похоже, потерял. А Елена Прекрасная знай себе дрыхнет под деревом и в ус не дует.

Хотя, конечно, нет у нее усов.

Луна над Калиновым мостом стояла полная, а дождик куда-то по дороге вместе с тучками и смыло. Вот и хорошо — со светом оно и сподручнее.

Покачала Яга головой да и свистнула Вихрю.

— Дураки, как есть дураки, — проворчала она и вылетела стрелой через трубу каминную.

Кикимора и Леший встали перед Калиновым мостом.

— Коли переходить его по земле, так Горыныч учует, скандал закатит, — сказала Кикимора.

— Не люблю скандалов, — поморщился Леший.

— Помогите! — вдруг крик раздался.

Сверху откуда-то.

— Ах, точно, — вспомнила Кикимора, по мужнину плечу хлопая, — это ж Иван-царевич, помнишь, завесили его на высоком тополе?

— Все как в зеркальце волшебном, — задрал голову Леший и узрел Ивана.

А вокруг тополя его кружила... ступа бабы Яги!

— Ягуся! — радостно вскрикнул Леший и руками с земли замахал.

— Вон и избушка-то ее, — обрадовалась Кикимора, Тихомиру на опушке заприметив.

Мигнула