Все рассердились, что юноша пренебрегает принцессой, которую почитали как богиню, но больше всего, конечно, обидно было Миладе. И придумала она третье испытание, о котором тут же объявила: чтобы снова назавтра собрались претенденты, и тот, кто зеленый венок на скаку проткнет, тот станет ее мужем.

– Мамочка, – попросил Войтех на следующее утро, когда готовился ехать в город, – разреши только, чтобы я на минутку возле принцессы остановился, только несколько слов ей сказал, чтобы она не думала, что ее ненавижу; а потом покорно пойду с тобой, куда ты меня поведешь.

– Милый Войтех, не проси этого у меня. Если ты поговоришь с принцессой, ты предашь меня, а этого делать нельзя; послушайся, не жалуйся и не сокрушайся; счастье твое тебя не минует.

Молча с трепещущим сердцем сел Войтех на коня и поехал в город, чтобы в третий раз попытать свое счастье.

Король, ничего не сказав Миладе, поставил могучих стражников на дороге, куда Войтех дважды уезжал, и крепко-накрепко приказал солдатам, если будет рыцарь уезжать, стрелять по коню.

Войтех приехал, зеленый венец проткнул, но не смог иначе: остановился на миг под возвышением, на котором сидела Милада, и невольно впустил в себя заразительный огонь ее глаз. Все уже вставали, кричали, а Милада то краснела, то бледнела от радости, потому что думала, что на этот раз златокудрый ездок останется с ней. Но вдруг белый коник подскочил, повернулся в ту сторону, откуда приехал, и исчез с глаз.

Народ гневался, король грозил наказанием; а Милада смеялась, и только оставшись одна, заплакала.

Войтеху было не лучше. Сидел он в саду сам не свой, ни слова не говоря, не ел и не спал. На следующий день подошла к нему мать и сказала:

– Теперь, милый сын, должны мы на короткое время расстаться. Оставь здесь свое роскошное платье и меч, оденься в крестьянскую одежду. Недалеко отсюда пасутся овцы, поймай ягненка, убей, сними с него шкуру и заверни голову в шкуру, чтобы никто не увидел, что у тебя золотые волосы. Потом иди и поищи в городе службу. Когда я тебе понадоблюсь, ты знаешь, где я. Только не выдай себя, пока я тебе не разрешу.

Войтех сделал все, что велела ему мать, и, попрощавшись с ней, ушел в город.

Милада как раз сидела в саду; вот слышит снаружи крик и спор между слугами и чужестранцем, выглянула она посмотреть, что происходит, и тут увидела скрюченного неприметного человека с кожей на голове и одним завязанным глазом.

– Что хочет этот человек? – спросила она слугу.

– Службу он ищет, милостивая принцесса, – ответил слуга, – как будто здесь для таких нищих служба есть.

– Ну и хорошо, что он здесь службу ищет, мы ему можем работу дать. А кто ты таков?

– Ах, милостивая принцесса, – ответил иностранец, целуя край ее одежды, – я убогий бедный человек, рад бы работать, но я уродлив, и люди не хотят брать меня на работу, говоря, что боятся такого отвратительного лица и такую безобразную голову, так что я должен прикрывать ее кожей. Слышал я о твоей доброте, прекрасная дева, и потому решил я, что пойду к тебе, чтобы Твою Милость попросить о самой маленькой службе.

– Не хочу обмануть твое доверие. Как тебя зовут?

– Войтех.

– Если бы ты понимал в садоводстве, я бы тебя оставила в своем саду, чтобы доказать людям, что не должны они отказывать несчастному человеку.

– О, я в садоводстве хорошо разбираюсь, милостивая принцесса! – ответил Войтех.

– Хорошо, тогда быстро иди за мной. Главная твоя работа, чтобы каждое утро ты приносил в мою комнату свежие цветы.

– Это будет моей самой приятной обязанностью, – сказал новый садовник и со склоненной головой и сгорбившись последовал за своей госпожой, боясь, как бы она его не узнала. Но Милада показала Войтеху сад и больше на него уже не взглянула.

Теперь наступили для Войтеха дни, полные приятной работы и милых радостей. Все, что он делал, было для той, которую он с каждым днем все больше и больше любил, поэтому все у него получалось играючи, все выходило, будто он этому три года учился. Милада не могла нахвалиться на нового садовника и никогда бы не подумала о нем что-то плохое. Когда она утром просыпалась, чувствовала чудесный запах дивных цветов, которые стояли на столе в прекрасных вазах. И так было во всех покоях, в каждом дышал свой, отличный от других, приятный аромат. Когда выходила принцесса в сад, шла, как по шелку, и изо дня в день находила что-то новое: здесь новая скамейка, здесь куст, здесь клумба. Но самой красивой была увитая беседка, где сидела Милада большую часть дня. Дивной красоты цветы вились по стенам, а на столике стояли в хрустальных вазах вкусные фрукты.

– Не знаю, как это получается, – сказала Милада, – под твоими руками все само собой растет.

– Не росло бы, если бы мою работу не благословлял ваш милостивый взгляд, – ответил Войтех и поцеловал руку, ему с улыбкой поданную.

Спросила однажды принцесса честного садовника, был ли он в городе, когда три дня подряд съезжались принцы, и видел ли он златовласого всадника.

– Видеть я его не видел, но слышал о нем. Но если бы даже был он весь из диамантов, все-таки он неблагородный, потому что три раза от вас уехал.

– Кто знает почему, – сказала принцесса и спрятала лицо в букете, чтобы Войтех не увидел слезы, которые, как росинки, текли по ее щекам. Но Войтех-то все видел и готов был от радости упасть к ее ногам, если бы не вспомнил о матери. Быстро опустил он горящий взгляд и принялся работать как ни в чем не бывало.

Частенько в сад к дочери приходил король и разговаривал с садовником. Но Войтех был очень осторожен, чтобы ничем себя не выдать. Долгое время жил он в замке, и каждый любил и уважал его добросердечность.

Однажды рано утром, как обычно, понес Войтех букет цветов в покои принцессы, и когда вошел в первый покой, где обычно его ожидала горничная, увидел вместо нее принцессу, одетую в черное и совершенно заплаканную.

– Унеси, Войтех, эти цветы радости и собери мне траурный букет, – сказала она изумленному садовнику.

– Ах, наимилостивейшая принцесса, что же с вами такое страшное приключилось? Ведь я ни о каком несчастье не слышал!

– Верю тебе, однако поздно вечером пришел гонец и принес отцу известие, что великое множество врагов движется к нашей земле! Где собрать нам столько войска, чтобы одолеть такую силу?