– Это же Анна… – тихо произнес Вадим.

Стоящая у шахты лифта Вера в бессильной ярости смотрела на Вадима. Исходящие из него потоки лжи подобно черным клубам дыма сковывали любое ее движение. Только теперь она поняла, что ничего не может поделать. Впрочем, стоило попробовать застать Вадима в одиночестве…

Виктор и Раевский осторожно вытащили Анну из шахты лифта и аккуратно положили ее на импровизированные носилки. Раевский поправил ее голову, поддерживая затылок, затем, посмотрев на свою руку, увидел, что она залита кровью. Безо всякой надежды он проверил пульс Анны.

– Она жива! – изумленно воскликнул он. – Пульс еле прослушивается, но он есть!

Виктор и Раевский, торопливо подняв носилки, быстро пошли по коридору к выходу из подземелья. Когда они проходили мимо Вадима, он заметно напрягся, хотя и старался не подавать виду. Однако мужчинам сейчас было не до него, никто не заметил раздражения на его лице. Вадим пошел последним, испытывая досаду и злость.

* * *

Ермолаев сидел за столом. На мониторе по-прежнему были изображения только с двух камер. Наклонившись, Ермолаев возился с проводами в блоке управления. За его спиной раздался шум – это ребята спускались через пролом. Ермолаев быстро выключил монитор и повернулся к входящим ребятам.

– Вы по делу или так… навестить старого отшельника? – с приветливой улыбкой спросил он.

– Георгий Иванович, – решительно сказал Максим, – вы в прошлый раз говорили, что работали над вакциной. Мы хотим спросить про ее действие.

– Действие? Как у любой вакцины, – недоуменно ответил Ермолаев. – Формируются антитела, вырабатывается иммунитет.

– То есть зараженный человек может полностью излечиться? – уточнил Андрей.

– Конечно, – уверенно ответил Ермолаев.

– А без вакцины? – спросил Максим, механически взяв со стола отвертку. – Если просто пить каждый день антидот?

– Это невозможно, – ответил Ермолаев, мягко забирая отвертку из рук Максима.

– Тогда я – исключение, – возразил Андрей. – Пять месяцев назад меня заразили вирусом. А вчера выяснилось, что я абсолютно здоров.

– Нашим вирусом? – с интересом уточнил Ермолаев. – Вирусом Колчина?

– Вашим, вашим… – подтвердил Максим.

– Антидот к твоему выздоровлению не имеет никакого отношения, – сказал Ермолаев, разглядывая Андрея. – У тебя врожденный иммунитет. Твоя мать – Наталья Колчина. Значит… ты… особенный.

– Особенный? – непонимающе переспросил Андрей.

– Да, – просто ответил Ермолаев. – Генномодифицированный.

Андрей с Максимом переглянулись с обалдевшим видом.

– Генно-модифицированные люди? – не веря своим ушам, переспросил Андрей. – Что это за ерунда?!

– Одним из направлений деятельности «INGRID» было создание организмов, резистентных к вирусу Колчина, – терпеливо объяснил Ермолаев. – Иногда речь шла о прямом клонировании, иногда в гены эмбриона добавлялась лишь часть чужеродных генов… Но всегда эмбрион на самой ранней стадии уже был заражен.

– Потому что была заражена сама Ингрид, да? – догадался Максим.

– Да. Колчин провоцировал новые мутации, которые помогали бороться с вирусом, – ответил Ермолаев, кивнув. – В конце концов, он создал организм, абсолютно устойчивый к заболеваниям.

– Хотите сказать, что я клон? – ошарашенно спросил Андрей.

– Ты – нет. В тебе лишь часть генного материала Ингрид, – успокоил его Ермолаев, но тут же вверг в еще большее изумление: – А вот твоя сестра – ее полный клон.

– Ты обычный ребенок из пробирки, – невесело пошутил Максим, обращаясь к Андрею.

– Не обычный, – поправил его Ермолаев. – А ребенок с железным иммунитетом. Уверен, ты в жизни ни дня не болел, – усмехнулся он.

– Но я пил антидот! – возразил Андрей. – Почему он меня не убил?

– Тебя убить не так-то просто, – серьезно ответил Ермолаев. – По крайней мере, болезней и лекарств можешь не опасаться.

Андрей потрясенно кивнул. Поблагодарив Ермолаева за информацию, ребята выбрались из провала. Выйдя из шестиугольной комнаты, они заметили всхлипывающую Марию. Она сидела на лестнице, уткнувшись в колени, и тихонько плакала.

– Мама, что с тобой? – бросился к ней Максим.

– Ребята… – подняла Мария заплаканное лицо. – Анна… она…

– Что случилось? – напряженно спросил побледневший Андрей.

– Она упала в шахту лифта, – выдавила из себя Мария. – Никто не знает, как это произошло. Лариса Андреевна сказала – надежды нет…

– Где она? – лихорадочно спросил Андрей.

– В своей комнате, – ответила Мария.

Андрей сорвался с места и побежал в комнату Анны. Максим и Мария с сочувствием посмотрели ему вслед. А Андрей несся по школе как ополоумевший, все встречные с изумлением уступали ему путь.

* * *

После того как Анну принесли из подземелья в ее комнату, передав на попечение Ларисы, Павел, Виктор и Елена собрались в учительской, потрясенно обсуждая произошедшее.

– У нее не было фонаря, – попытался найти объяснение Павел. – Наверное, она оступилась в темноте и упала.

– Но что она делала в подземелье одна, ночью? – недоуменно возразил Виктор.

Все растерянно замолчали, никто из них не мог объяснить, как такое могло случиться. В кабинет вошла Лариса, она была очень напряжена. Все с нетерпением и надеждой посмотрели на нее, ожидая услышать хоть что-то положительное. Однако женщина отрицательно покачала головой.

– У Анны серьезная черепно-мозговая травма, – мрачно сообщила она. – К тому же она потеряла много крови… Не думаю, что она переживет эту ночь.

Елена, не выдержав, заплакала. Она все утро искала Анну по школе, заметив, что младшие ученики бегают без присмотра. Она всех опрашивала, но Анну никто не видел еще с вечера. Елена встревожилась, но она и предположить не могла, что с той случилось что-то страшное.

Выйдя из учительской, Елена пошла в комнату Анны.

– Как она могла получить такую серьезную травму? – удивленно спросил Виктор. – Шахта лифта не такая уж глубокая.

– Видимо, при падении Анна ударилась обо что-то острое и металлическое, – неуверенно предположила Лариса. – В ране были следы ржавчины.

Павел напряженно осмысливал услышанное. Ему в голову пришла какая-то мысль, но он не решился высказать ее при остальных. Он просто молча гадал, откуда в шахте лифта, заваленной камнями, могло оказаться что-то металлическое.

* * *

В этот момент Андрей ворвался в комнату Анны. Она лежала на кровати в той же одежде, в которой ее нашли. Голова была перевязана бинтом, но и он уже кое-где пропитался кровью. Лицо у женщины было осунувшимся. Ее бледные, почти серые щеки впали.