— Да ладно тебе, всем и так понятно было что нас не просто так собрали в одном месте. — отмахнулся я, делая наклоны в стороны. Через пять минут мне потребуются все физические возможности, и думать о разминке будет поздно.

— Участникам приготовится! — донесся голос судьи из динамиков, и техник, закончивший настройку, отошел от доспеха, защелкнув последнюю пластину брони.

— Один бой точно выдержит, а там хоть потоп. — прокомментировал мужчина, оттирая пальцы от смазки.

— Ладно… поехали. — проговорил я, забравшись в доспех, и выпрямляясь, одновременно закрывая дверь на спине. Двигатели суставов работали с небольшой вибрацией, но в целом — куда быстрее чем раньше. Я подпрыгнул пару раз, повернулся по вертикальной оси, и был приятно удивлен скоростью отклика.

— Участники — на арену. — донеслось из динамиков, и я легкой походкой вышел из бункера, а мне навстречу, с противоположного выхода, уже поднялся соперник, чей доспех выглядел не лучше моего, та же старая модель витязя, вот только на половине грудной пластины брони был выгравирован герб — пушка на зеленом фоне. Фамильный? Странно, я не слышал о том, чтобы к турниру допускалась личная броня.

— Граф, для меня честь сойтись с вами в честном поединке. — послышался из динамиков брони соперника молодой, можно сказать мальчишеский голос. Что странно, к этому возрасту он у всех уже ломается, обычно.

— Как и для меня, князь. Желаю вам узнать в этой схватке что-то новое. — ответил я, отсалютовав стальной перчаткой.

— Приготовились! Начали! — скомандовал судья из бункера, и мы бросились навстречу друг другу, одновременно извлекая мечи.

Тяжелые доспехи с грохотом столкнулись в центре арены. Я успел отбить два диска и пустил собственный пресс, который противник принял на щит. Конструкты взрывались разноцветными искрами, оставляя после себя едва заметный звон. Выйдя из клинча, мы оба отпрыгнули на шаг, чтобы удобней было действовать, но ели противник использовал целый набор конструктов, я сконцентрировался на излюбленном трио.

Рывок, уйти из перекрестия, в которое влетело сразу несколько дисков. Пресс в спину противнику и сразу рывок навстречу. Наши проводящие клинки встретились, и в этот миг я понял, что просчитался. Моя чакра звука была еще полна, а вот используемый для управления доспехом кристалл бомбиста почти опустел.

Клинки с визгом столкнулись, разрушая радужные лезвия, и высекая искры из металла. Но мне с каждой секундой приходилось вливать в кристалл все больше сил, отвлекаться, что не могло ни сказаться на бое. Новое столкновение, и противник успешно провел комбинацию ложных выпадов, нанеся удар левому локтю, в котором я зажимал меч. И пластина, которая должна была выдерживать прямое попадание двадцатимиллиметрового снаряда, отлетела в сторону!

Подстава, да еще и такая мелкая? Или просто ошибка техника из-за спешки? Сейчас уже не понять. Вложив половину резерва в пресс, я ударил противника конструктом с Шаха. Сработало как нельзя лучше, зная о моих уловках Вяземский постоянно держал щит активированным, оберегая спину, а потому удар спереди застал его врасплох, отбросив доспех на пару метров, но недостаточно, чтобы вытеснить из круга на бетонной арене.

Закрепляя успех, я набросился на противника, обрушив град из ударов пробойником и мечом, и когда уже оттеснил врага к самому краю, в доспехе завоняло паленым, и картинка с камер исчезла. Я мгновенно очутился на земле, с единственной смотровой щелочкой в которую едва ли можно было что-то разглядеть. Но даже без работающих наушников я слышал судейский отсчет.

— …восемь, семь… — звучал над ареной безжалостный голос. Пожалуй, не пройди я суровую школу утренних полумарафонов и утроенных физических нагрузок от Коловрата, на этом можно было заканчивать, но я не собирался сдаваться, свесив лапки.

Прану в третий глаз, чувствительность к аурам на максимум. Пусть внешние камеры и не работают, но я по крайней мере буду видеть противника. Рывок! Пресс поднял меня на ноги, прямо перед ошеломленным Вяземским, даже отступившим на полшага, и дождавшись команды судьи, мы вновь бросились навстречу друг другу, только теперь ситуация в корне изменилась.

Мои движения сковывала бесполезная, лишь мешающая броня, превратившаяся в кандалы. Но оставшись без зрения, я сумел сосредоточится на образах активных конструктов и ауре противника. Ауре, совершенно не характерной для восемнадцатилетнего парня, достаточно сильной, но искаженной словно он болел, или…

Впрочем, думать об этом было некогда. Клинок влево, принять на него диск, вспороть щит и тут же ответить прессом. Рывок! Отбить удар меча пробойником. Не давать противнику ни секунды продыху. Он силен, быстр и умел, но запас прочности у меня выше, я смогу!

Звон от разрываемых на осколки конструктов стоял все сильнее. Разноцветные брызги оставались в воздухе крохотными искорками, но с каждым лопнувшим щитом, с каждым ушедшим в молоко диском их становилось все больше, и вскоре я понял, что они мешают мне сосредоточится на противнике.

К счастью, ему было не легче. Пресс справа, сразу за ударом шила, пресс слева — за ударом меча. Площадь — меньше, сконцентрироваться! Быстрее! Еще быстрее! Рывок, пресс, меч, пресс, шило, пресс, рывок! Я осыпал противника градом ударов, не оставляя ему ни секунды передышки, вспарывая все его конструкты, и вот враг уже падает на одно колено, победа у меня в кармане!

Звон удара по броне выстрела заставил меня вздрогнуть и отступить на шаг. Ведь стрелял явно не Вяземский, попали откуда-то сзади. Но щит не сработал, чувство опасности по какой-то причине молчало, а потому я лишь оглянулся, и увидел очень знакомые очертания ауры, кажется Строганов махал мне руками…

Выбраться из поврежденной, дымящей изнутри брони оказалось не так-то просто. Нащупав щекой эвакуационный тросик, я крепко сжал его зубами и потянул, что есть сил. Замки на спине щелкнули, и я выгнулся дугой, раскрывая броню. И это чуть не стоило мне жизни. Ворвавшийся внутрь свежий воздух придал тлеющему огню сил, и амортизационная обшивка вспыхнула.

— Огнетушитель, срочно! — крикнул Василий, подхвативший меня под руки и оттянувший от брони, из которой шел черный дым. — Сашка, ты меня слышишь? Ты как?

— Граф, вы в порядке? — услышал я тот же мелодичный голос, и продирая слезящиеся глаза с удивлением посмотрел на выбравшегося из доспеха Вяземского… Вяземскую, княжну…

— Благодарю за заботу, княжна, через пару минут приду в норму. — ответил я, поднимаясь и с кашлем выдавливая последние клубы дыма из легких. — Найди этого техника, живьем!

— Понял, сделаю. — кивнул Строганов, на ходу поправляя кобуру.

— Что-то не так? Что случилось с вашим доспехом? — спросила девушка, и проморгавшись я наконец сумел ее рассмотреть. Если Ангелину можно было сравнить с лисой, покрытой густым рыжим