ее зазвенело, и она почувствовала себя в центре ледяного вихря, который бил ее наотмашь по рукам и лицу. Огромная волна света двигалась на нее, и Оливия зажмурилась, а через мгновение, волна сшибла ее с ног, и холод проник в ее легкие, так что дрожа, она закашлялась, захлебываясь холодом и безуспешно пытаясь сделать вдох, и ее тело закружилось в воздухе, будто упавший лист.

Это был конец, знала Оливия. Через мгновение она забудет родителей и семью, вместо тела — у нее будут огоньки белоснежного пламени, а вместо лица — мраморная маска с черной расщелиной зубастого рта. Холод поработит ее сущность.

Она провалилась в забытье, а очнулась от прикосновения чего-то холодного и влажного к своему лбу.

— Ш-ш-ш, Лив, не шевелись, — прозвучал знакомый голос Колдблада. — Скоро ты почувствуешь себя лучше.

Оливия с силой разлепила веки и увидела крону листвы, дрожащую на ветру, сквозь которую пробивалось летнее солнце, окрашивая ее в золотые оттенки. Небо было голубым и безоблачным, а по ее телу разливалось тепло. Она поднесла руку к своему лбу: на нем был смоченный водой платок. Это напомнило ей, как несколько месяцев назад она пришла в себя на тахте подле камина. Точно так же, как и тогда, сейчас она знала, что спасена.

— Хочешь подняться? — Финнеган приобнял ее за плечи и помог приобрести сидячее положение, позволяя ей опереться на него.

Они были на берегу горной реки. В воздухе разливался тонкий аромат жасмина, где-то вдали ухала кукушка, а на дереве, под которым они сидели, выбивал дробь краснохвостый дятел.

— Значит, это и есть царство Ледяных? — недоверчиво спросила Оливия.

— Нет, это знакомый тебе Роузвилл. Мы не так далеко от твоего дома, — улыбнулся Финнеган. Оливия в очередной раз подивилась теплоте, которая звучала в его голосе.

— Но почему мы здесь? Разве мы не должны были остаться в пещере?

— Мы были очень близки к этому, но я прыгнул в прорубь за персиковой косточкой и сумел найти ее до того, как стало слишком поздно. Половину я съел сам, а половину дал тебе.

Оливия смотрела на него во все глаза и не узнавала его. Нет, он больше не выглядел как монстр: наоборот, сейчас он больше чем когда бы то ни было походил на человека. Его лицо выражало так много нюансов чувств, что она не успевала их прочесть, а серые глаза в россыпи морщинок были усталые и светились счастьем.

— Что помогло тебе одолеть холод? — спросила она, и он насмешливо улыбнулся, зарываясь лицом в ее каштановые локоны и целуя ее в висок.

— А ты не знаешь, глупышка? Ты, конечно. Твое сердце. Я потерял свое, так что теперь у нас оно одно на двоих. Ты вернула меня из мертвых, Лив. Из всех людей — ты! Тщеславная, избалованная девчонка.

— И что, что нас ждет дальше? — волнуясь, спросила она, уворачиваясь от его нежных прикосновений и не отвечая на шутливый укол. — Мы вернемся в Колдфилд?

Колдблад задумчиво передернул плечами, перевел взгляд на бегущую горную реку и тяжело вздохнул:

— Я больше не Ледяной Король, а простой смертный, и честно говоря, я до смерти устал от холода. Почему бы нам не поехать на юг?

— Наконец!

Оливия засмеялась, целуя его в губы, и он хохоча откинулся на траву, крепко сжимая ее за талию. Лед, сковавший их сердца и судьбы, растаял, и потоком горной реки уносил их прочь от холода, туда, где их ждали тысячи теплых солнечных дней новой жизни. Они были счастливы, как дети, и знали, что остаток своих дней проживут в любви и согласии.