Девушка наконец обернулась. Михася поразило ее лицо, осунувшееся и потерявшее все краски за эти несколько горестных минут. Глаза ее потемнели, под ними обозначились темные круги.

– Майк, – сказала она чужим бесстрастным голосом, – если это испанцы или пираты – вначале убей меня своей рукой! – Она протянула ему его нож, которым делала операции раненым и еще не успела вернуть.

Михась не стал уверять, что защитит ее от любой опасности. Он не собирался сдаваться, но понимал, что никаких шансов у них нет. Конечно, они могут вновь спрятаться в трюме, но долго ли протянут там, обессиленные, без воды? И что потом? И что делать с ранеными товарищами? Михась взял протянутый нож.

– Хорошо, Джоана, – просто ответил он.

Адмирал Дрейк с изумлением рассматривал в подзорную трубу свой бывший флагманский фрегат. Адмирал стоял на мостике «Посейдона», который после ухода «Принцессы» в погоню за бригантиной-ловушкой возглавил кильватерную колонну эскадры во время жестокого сражения с испанскими галеонами. В этом сражении английская эскадра потеряла два корабля, но полностью разгромила и потопила неприятеля. Наскоро поправив повреждения, эскадра отправилась на поиски своего флагмана, который, как ожидалось, должен был захватить ценный приз. Но вскоре по курсу эскадры на непривычно спокойной поверхности океана стали попадаться обломки какого-то судна. За один из обломков цеплялись два полумертвых человека. Их немедленно подняли на борт, и адмирал едва узнал в этих изможденных моряках лейтенанта морской пехоты Ричарда Сэдли и сержанта Боба Коула.

Через день пришедший в себя лейтенант доложил своему адмиралу о той ловушке, которую устроили им испанцы, о гибели флагманской морской пехоты и всего экипажа «Принцессы». Слегка поколебавшись, лейтенант с сомнением в голосе сообщил, что во время их плавания на обломке мачты по океану сержант Коул постоянно твердил, что трое смельчаков – сержант Паркс, капрал Русс и матрос Мэрдок – сумели зацепиться за кормовой срез уходящего флагмана, захваченного испанцами. Коул свято верил, что эти трое отомстят испанцам и вернут фрегат флоту Ее Величества королевы Англии. Конечно, лейтенант Сэдли не верил в чудеса и полагал, что такими разговорами сержант Коул просто поддерживал свой дух в минуты отчаяния.

Теперь адмирал собственными глазами видел «Принцессу», которая, по логике вещей, должна была находиться далеко отсюда и мчаться на всех парусах через океан в ближайший испанский порт. Но парусов на фрегате практически не было: грот и два кливера при таком ветре выглядели насмешкой над азами судовождения. Все говорило о том, что на фрегате не хватало людей, чтобы должным образом управляться с парусами.

Что же это? Опять ловушка? Адмирал терялся в догадках. Но даже если фрегат до отказа набит испанцами, они не смогут противостоять всей английской эскадре!

– Передайте фрегату приказ лечь в дрейф! – скомандовал Дрейк вахтенному офицеру.

Подчиняясь сигналу, переданному флажковым семафором, «Принцесса», вместо того чтобы спустить паруса, неуклюже повернулась так, чтобы потерять ветер и хоть как-то замедлить ход. Похоже, что кораблем действительно управлял один лишь рулевой. Но этого просто не могло быть!

– Эскадре лечь в дрейф! «Посейдону» спустить шлюпки! Осмотровую группу при офицере – на борт фрегата! Всем кораблям быть готовым прикрыть шлюпки орудийным огнем!

Захлопали спускаемые паруса, заскрипели тали, открылись орудийные порты, эскадра грозно уставилась на одинокий фрегат черными жерлами крупнокалиберных орудий.

Фрегат все ближе и ближе. Адмирал и офицеры на мостике в подзорные трубы осматривают палубу, рангоут и такелаж. Фрегат безлюден. Вот он, качаясь на волнах, поворачивается к ним бортом, так, что виден ют и установленный на нем штурвал. Возле штурвала стоит человек, обнаженный по пояс. У него на голове выгоревшая на солнце красная повязка флагманского морского пехотинца. А рядом с ним – не может этого быть! – женщина в светлом изящном платье. (Как только Михась и Джоана, к своей великой радости, разглядели английские флаги над знакомыми силуэтами кораблей эскадры Дрейка, девушка спустилась в свою каюту и облачилась в подобающий наряд.) Это даже не сказка, это – самый что ни на есть завиральный рыцарский роман!

Адмирал видит, что осмотровая группа с пяти шлюпок поднимается на борт «Принцессы» и беспрепятственно распространяется по ее палубе, спускается в трюмы. Офицер, возглавляющий осмотровую группу, взбегает на мостик и обменивается с рулевым приветствием, которое сам адмирал ввел всего год назад: они подносят раскрытые ладони к голове. Затем офицер опускается на одно колено, почтительно целует руку даме.

Адмирал опускает подзорную трубу, смахивает внезапно набежавшую слезу и твердым голосом командует:

– Адмиральский бот – на воду! Я перехожу на свой флагман!

На палубе «Принцессы», чисто вымытой и надраенной до блеска, чтобы не оставалось ни малейшего следа от ее кратковременного позора – пребывания под вражеским флагом, – выстроилась новая команда из числа лучших матросов, собранных со всех кораблей. На самом почетном месте – на шканцах – в парадных мундирах застыли по стойке «смирно» все офицеры эскадры. Перед строем стоит осунувшийся и похудевший, с потемневшим лицом, но по-прежнему гордый, с высоко поднятой головой Михась в мундире капрала флагманской морской пехоты. Адмирал Дрейк оглашает приказ:

– На основании полномочий, предоставленных мне Ее Величеством королевой как наместнику Ее Величества в Вест-Индии, произвожу вас, капрал Майк Русс, в офицеры.

Офицеры эскадры салютуют ему шпагами, троекратно кричат «виват!». Михась не смотрит на строй приветствующих его, как равного, офицеров лучшего в мире английского флота, не смотрит на знаменитого адмирала, сэра Фрэнсиса Дрейка. Его полный глубокого горя и отчаяния взгляд направлен на ют, где рядом с вахтенным офицером стоит Джоана. Он автоматически подносит раскрытую ладонь к голове, глухо произносит положенные по уставу слова благодарности. И на роскошном дружеском застолье в адмиральском салоне в честь новоявленного лейтенанта королевской морской пехоты Михась по-прежнему мрачен, сидит, уставившись в скатерть, боясь поднять глаза на сидящую напротив него, по правую руку от адмирала, девушку. Впрочем, никто из офицеров не задает вопросов и тем более не подшучивает над этой его мрачной суровостью. Все понимают, что лейтенант Русс только что пережил гибель всего флагманского экипажа, а в лазарете все еще мечутся в забытьи два его верных соратника, которые по праву должны были бы разделить с ним весь почет и славу. Михась пьет только воду. И это тоже не вызывает осуждения со стороны офицеров, провозглашающих тосты. Все относятся к нему с сочувствием и пониманием. Все ли? Джоана, решившая, что он почему-то внезапно предал их так ярко вспыхнувшую любовь, даже не смотрит на него. Но он не может, не имеет права рассказать ей всего. Тайны Лесного Стана никогда никем не разглашались, ни под жестокими пытками, ни во имя самой страстной любви. Он сам должен будет во всем разобраться, и тогда он вернется к ней, чтобы или сказать последнее «прости!», или соединиться навек.