— Ты навлекаешь на себя опасность, находясь рядом со мной, — сообщаю я ему, несмотря на то, что прекрасно понимаю, что не все здесь так просто. — За мной…

— Говорю же, — перебивает он, смеясь, — глупая баба, — шокирует Артем меня. — Это я тебя преследую.

Что это значит? Это ведь неправда?! Я, конечно, могла думать, что готова к чему угодно, но не к этому.

— Что, начинает наконец доходить? — спрашивает Артем, холодно. — По глазкам твоим блядским вижу, что да, — противная усмешка расползается по его губам. — Как же я мечтал засадить тебе пулю в лоб, — откровенничает Артем, — каждый раз, когда ты называла меня «Тёма», — тянет он противно. — Каждый раз, когда хвасталась мной как своей игрушкой на этих проклятых вечерах, что устраивал твой дед, — бросает на меня взгляд. — Этот старый хрыч все время следил за мной. Куда бы я ни пошел, чтобы я ни делал — он всегда был в курсе.

Артем замолкает на несколько секунд, прежде чем снова продолжить:

— Так хотелось сдавить твою тонкую шейку, когда ты пыталась избежать со мной близости, — теперь он смотрит пристально. — Что? Думаешь, я не знал? — его губы кривятся в усмешке. — Да все на твоем лице было написано, — смеется он, издеваясь. — Стоило только дать тебе понять, что я хочу тебя трахнуть, как в твоих глазках включалась вся вселенская скорбь, — продолжает он, ужасая меня своими словами. — Если бы ты только знала, как мне нравилось ломать твое сопротивление и нагибать тебя, в то время как ты мечтала сбежать.

Мне хочется заткнуть уши, чтобы его не слышать, но я могу только прикрыть глаза. Тут же вспоминаю момент, когда он поймал меня в женском туалете. Тряхнув головой, впиваюсь в него взглядом, не желаю вспоминать, не желаю воскрешать в своей памяти моменты с ним.

Он сошел с ума. Все это неправда.

— Ты всегда меня бесила, — вдруг признается Артем, отталкивая мое лицо. — Строила из себя крутую и умную, а на самом деле ты глупая баба. Да еще и давалка, как оказалось.

Страх вытесняет злость. Она помогает мне взять себя в руки.

— Как удобно врать самому себе и свято верить в собственную ложь. Это ты по себе судишь? Давалка у нас как раз таки ты, — бросаю я ехидно. — Давал всем, кто мог хоть что-то для тебя сделать. Шел по головам, чтобы только взобраться повыше, — все, что тогда я не смогла ему высказать, сейчас выливается из меня как из рога изобилия.

— Заткнись! — орет Артем, снова слишком близко придвигаясь ко мне. Вся его хваленая выдержка слетает с него, как осенние листья опадают осенью от сильного порыва ветра. — Все ты, тварь проклятая, со своими истериками, нажаловалась своему деду, и он в два счета меня выкинул. Вместо того чтобы быть мне благодарной, ты уничтожила мою карьеру. И думала, будешь жить себе припеваючи? — все больше заводится он, но мне почему-то не страшно, наоборот, я прихожу в еще большую ярость от его попытки повесить вину на меня. — Ты сам виноват в собственных проблемах, — шиплю я в ответ. — Это я должна быть благодарна? За что? Я, что ли, тебя по бабам толкала?

— Твоя неполноценность меня толкала, — орет он мне в лицо.

Маску спокойствия сменило безумие. Теперь я его действительно разозлила.

— Но знаешь, когда я больше всего тебя возненавидел? — спрашивает Артем, с маниакальным блеском в глазах. — Не тогда, когда ты бросила меня, нет, и даже не тогда, когда твой дед уничтожил мою карьеру, — его ладонь ложится мне на колено, отчего я снова дергаюсь. Страх того, что он может сделать, немного притупляет боль в голове. — Я захотел тебя убить после того, как услышал твои стоны, — его пальцы больно впиваются в мою плоть, заставляя меня вскрикнуть. — Под ним, — подытожил Артем. И да, чистая ненависть смотрела на меня из его глаз.

Я знаю, что он видит в моих панику, но ничего не могу с этим поделать.

— После того, как я засадил в тебя пули, я понял, что должен увидеть ту вселенскую скорбь на твоем лице еще раз, — говорит Артем таким тоном, будто обсуждает со мной что-то обычное, а не попытку моего убийства. — Тогда, — он нежно погладил другой рукой меня по щеке, — и только тогда я смогу стереть из своих воспоминаний твои стоны. Ты мне за все ответишь, — предупреждает он, вдруг касаясь большим пальцем моей нижней губы.

Сжимаю зубы, мешая ему проскользнуть мне в рот, и качаю головой, пытаясь избежать с ним контакта.

— Смотрю, брать в рот он тебя тоже не смог научить? — от его пошлых слов становится тошно, и я кусаю его за палец.

Артем в одно движение хватает меня за бедра и заставляет свалиться на спину, отчего я больно ударяюсь головой о стену.

— Знаешь ли ты, что я испытал, когда ты стонала под ним? — его ладонь обхватывает мою грудь, причиняя мне боль. — Я захотел увидеть тебя такой.

Меня начинает трясти уже от омерзения. Подтягиваю колени повыше к груди, пользуясь тем, что он нависает надо мной сбоку, и бью что есть сил в его бок. Артем замирает на несколько секунд. По его почерневшему взгляду понимаю, что точка невозврата пройдена. Откатываюсь в сторону, когда он нападает, потом еще. Успеваю встать на колени, когда он меня настигает.

— Куда-то собралась? — издевается Артем, схватив и потянув меня за ноги. Падаю лицом вперед, но в последнюю секунду умудряюсь приземлиться на бок, дергаю ногами и попадаю ему в бедро.

— Пошел ты, — шиплю я, извиваясь, не позволяя ему повалить меня на живот, но безуспешно.

— Как пожелаешь, — Артем наваливается на меня со спины, тем самым заставляя меня задохнуться от нехватки воздуха.

Резкая боль ошеломляет, и я не сразу понимаю, что он рвет на мне одежду. Бью головой назад, слышу характерный хруст и его вскрик, но не успеваю этому обрадоваться, как он бьет меня головой об пол.

Пока я пытаюсь превозмочь боль и не упасть в обморок, он успевает стащить с меня штаны до колен. Связанные ноги мешают ему сразу добиться своего.

— Нет, — кричу я, почувствовав его руку у себя между ног.

Он причиняет боль, пытаясь проникнуть в меня пальцами.

Господи, как же противно.

— Всегда мечтал тебя трахнуть, — шипит Артем мне в ухо. — Представь мое разочарование, когда вместо огненной страсти я обнаружил бесчувственное бревно в своей кровати, — его действия не дают мне возможности вслушаться в его слова. — Как я ни старался тебя возбудить, все