квартиру, и надеться теплее. Небо заволакивали серые тучи, а улицы Стокгольма были окутаны туманом. На моей машине блестели капли утренней росы. Как бы я ни спешил к Генриху, приходилось ехать медленно, из-за тумана не было видно людей, которые порой выскакивали на проезжую часть. Терзаемый смутными мыслями и сомнениями, я пару раз проехал нужный поворот. «Возможно, я умер во сне и никогда не смогу вернуться туда. А ведь порой меня посещали мысли о том, чтобы променять эту, реальную жизнь, на сон. И кто даст гарантию, что эта реальная жизнь не есть сон? Больше я никогда не увижу Лизу. Что будут делать Лиза и Рагна без меня? Что с ними будет?» Вдруг я ясно вспомнил выражение лица Рагны, которое я заметил, во время удушья. Каменное выражение лица и глаза, которые сверлили меня. Да, она хотела моей смерти, и это она все подстроила. А после того, как она справилась со мной, ей не составит труда убрать со своего пути Лизу. Меня осенило. Я вспомнил все слова, которые слышал о легенде, о том, что только один человек останется в живых. Каким же я был наивным.

Обуреваемый этими мыслями, я подъехал к зданию, где находился рабочий кабинет Генриха. Припарковав машину, я быстро поднялся вверх по ступенькам и вошел к нему. В приемной меня встретила Лена. Ее глаза светились, излучая радость. Он улыбнулась и сказала, что доктор Генрих совсем недавно пришел на работу, и сейчас совершенно свободен. Предварительно позвонив, она впустила меня к нему в кабинет. Генрих встал, чтобы поприветствовать меня.

– Доброе утро, Ларс, располагайся!

Я вошел и сел в уже знакомое мне кресло.

– Если честно, я уже забыл, на чем мы остановились, какие события я вам рассказал, а какие нет.

– Свет в конце тоннеля, – учтиво напомнил мне Генрих.

Положив на стол блокнот, я рассказал Генриху все подробности. Когда я закончил свой рассказ, Генрих, погрузился в свои мысли, постукивая пальцами по столу, как любил это делать, когда не мог, найти нужные слова.

– А ты пытался после этого снова вернуться туда?

– Да, два раза попытался, и каждый раз не помнил сны.

– Единственное, что я сейчас могу предложить – продолжай попытки. У меня пока нет никаких догадок, что это может быть. Мне нужно время, Ларс, чтобы разобраться, – ответил Генрих, поднимаясь со своего кресла. Вместе с ним я тоже поднялся, – еще пару дней попробуй, если не получится, приходи. Возможно, я сам позвоню, если будут кое-какие новости.

– Хорошо, – ответил я, не скрывая своего разочарования. Я надеялся, что Генрих предложит мне гипноз или другие таблетки. Но он опустил руки.

– Ларс, – окликнул меня Генрих, когда я уже подошел к двери. – Вполне возможно, что твоя история в том мире закончилась. У меня уже есть кое-какие догадки, но озвучивать я их не буду, пока не удостоверюсь в их достоверности. Не мучай себя. Если после нескольких попыток у тебя не получится вернуться в тот мир, то продолжай жить в этом мире.

– Хорошо, – снова ответил я, и вышел.

После разговора с Генрихом, я уже был практически уверен в том, что я не смогу больше вернуться туда. Выражение его лица выражало безнадежность. Мы оба понимали, что все кончено, остается лишь раскрыть загадку недели и сна. Несмотря на это я взял таблетки, наполнил стакан водой и сел на кровать, рассуждая о происходящем. Я искал смысл во всем: почему я умер, почему я не вижу другие сны и т.д. Вдруг я вспомнил Лизу. Ее образ помог отбросить все ненужные мысли и я, выпив таблетку, лег спать.

Глава 73

Следующие два или три дня прошли будто во сне. Если быть точным, то, действительно, большую часть этих дней я провел во сне. Но не в том, в котором я так жаждал оказаться. Я принимал таблетку за таблеткой, засыпал и снова просыпался, я ел всего один раз в день, заказывая еду с доставкой на дом. Все тело, вплоть до костей, болело так, будто по мне пробежалось стадо слонов. Я ничего не помнил, сон исчез, словно вся жизнь, пережитая с Лизой, просто плод моего воображения. «Добро пожаловать в обычную жизнь». Я был готов отказаться от всех благ цивилизованного мира, лишь бы побыть рядом с Лизой. Это не было потребностью тела, скорее потребность души. Рядом с ней я чувствую себя уютнее. И именно с ней связаны самые яркие и впечатляющие моменты моей жизни в Норбурге. Это были самые лучшие моменты моей жизни, и прожил я эти моменты во сне. Я бы пережил снова все трудности, через которые мне пришлось пройти в Норбурге, только бы вернуться туда снова.

Когда я мысленно шел назад, в поисках истока, с чего все это началось, в голове всплыл момент, когда мы с друзьями сидели в баре, тогда я впервые увидел Лизу. Идея о том, что я смогу найти ее в Стокгольме снова овладела мной, как в первые дни, после загадочной недели. Пытаться вернуться в тот мир, во сне, было уже бессмысленно, поэтому я, взбодрившись, начал перебирать в голове варианты, как я мог бы найти Лизу здесь, в Стокгольме. Я чувствовал, как жизнь возвращается ко мне. Мысли в голове закружились в ураганном вихре, и уже спустя несколько минут мне не терпелось начать действовать. Жизнь в цивилизованном мире, жизнь стремительная, бурная, захватывающая, снова начинала поглощать меня. Мыслительный процесс вернул меня к жизни. К реальной жизни. Все по Декарту.

«Раз уж она однажды посетила это заведение, значит, она когда-нибудь должна вернуться туда снова» заключил я и, быстро собравшись, направился в бар.

В баре посетителей почти не было. И я не спеша смог выбрать себе место, откуда можно было видеть все столики в зале, а также, что самое важное, я мог видеть тех, кто входил и выходил из заведения. Дисплей мобильного телефона показывал 27 июля, среда, шесть часов вечера. Погода облачная, без осадков. Я положил телефон в карман, чтобы он не отвлекал меня от наблюдения. Официанты, которые отдыхали в это время суток, готовясь к вечерней «атаке» посетителей, скорее всего не заметили, как я вошел. Я бросил взгляд на барную стойку, где бармен и официантка что-то тихо обсуждали. Заметив меня, бармен сказал что-то девушке, кивнув в мою сторону. Девушка, резко обернувшись, быстрым шагом подошла к моему столику и подала меню, сказав с виноватым видом:

– Добрый вечер! Прошу прощения,