– Катюнь, это очень старинная знакомая. Мы встретились практически случайно. И я действительно ланчевал с Алистером из JP Morgan.

– Не оправдывайся, пожалуйста. Тебя никто ни в чем не упрекает. Ты практически случайно поехал из Сити в Knightsbridge, чтобы практически случайно встретиться со старинной знакомой. Вика, но мы же современные женщины. Простим ему эту шалость?

– Простим, – неуверенно сказала Вика. – Костя, мы не знали, что вы тоже в Лондоне. Мы и с Катюней случайно в Harrods'е столкнулись. Платон должен завтра прилететь, если у него ничего не стрясется. Предлагаю завтра вчетвером что-нибудь учинить.

– Вика, у нас вряд ли получится. Разве только поужинать. Завтра – день семейных разборок. Мы ведь приехали Сережу забирать.

– Так ты все же решил его забирать? – Катюня в упор посмотрела на мужа поверх меню. – Ты же обещал, что еще подумаешь!

– А мне всегда казалось, – вмешалась Вика, – что вы Сергея сюда – всерьез и надолго. Почему вы не отдаете его в английский университет?

– Потому что у моего мужа другие приоритеты. Он чужих детей в английские университеты пристраивает.

– Вика, – игнорируя реплику жены, произнес Александров. – Мы с Катюней никогда не планировали отрывать Сережу от России. Поучился полтора года, выучил английский, приобщился к европейской культуре – и хорош.

– Куда вы его отдаете? В МГУ?

– В Финансовую академию. Девочки, раз уж мы тут, давайте все же выпьем за нашу неожиданную встречу. А потом вместе отправимся к Сережке в школу. Да, Катюнь?

– Отправимся, – сквозь зубы процедила та. – Давай закажи нам что-то приличное. «Bollinger» давай, Джеймс Бонд хренов. Жаль, икры тут нет…

– Катюня, любой агент ноль-ноль-семь против тебя бессилен, – Александров делал все, чтобы избежать вечерней истерики. – Ты умнее, моложе и красивее, чем «М», все шаги мужа раньше него самого просчитываешь, оберегая его от ошибок. Вы так вовремя пришли! Мне не стоило встречаться со старинной знакомой. Через столько лет – вечер воспоминаний? Глупая затея.

– Костя, зачем ты врешь? – сквозь зубы произнесла Катюня. – Меня, конечно, не обошли стороной сплетни, причем в самых красочных подробностях. Всю осень и зиму, вместо того чтобы заниматься банком, где у тебя все рушится, вместо того чтобы заниматься сыном, ты был занят… Вика! Он тайком от меня, на наши деньги отправил учиться в Англию двух девиц, у которых мать – клиническая сумасшедшая.

– Катя, я ничего не понимаю… Ты скажи лучше, ты действительно хочешь шампанского? «Боллинджер» ты в любом другом месте выпьешь.

– Все ты прекрасно понимаешь. Я даже рада, что ее увидела, от сердца отлегло. На явного психа не похожа, уже слава богу. Во всех остальных смыслах тоже отлегло. Ты видела эту стрижку? Эти ногти? А сумка с Черкизона, как тебе?

– Катя… Я ее толком не рассмотрела, я не знаю, что тут происходит. Давай беленького выпьем?

– Ничего особенного не происходит, кроме того, что мой муж забыл, что у него есть жена и сын, и с головой ушел в устройство жизни другой женщины и ее детей. Не говори мне, что ты раньше этого не знала. Лучше молчи и просто получай удовольствие. Ты не смотри, что у него вид полного идиота. Это пройдет. Это нормально – сорок четыре года, ранний мужской климакс. Так где «Bollinger»?

– Катя, – Вика не могла поднять глаз на Александрова. – Официант, можно карту вин? В итальянском ресторане надо пить…

– Только не предлагай мне тяжелые красные вина. Такая жара. Хочу холодненького и с пузырьками.

– Костя, у нас сейчас новое увлечение, – Вика изо всех сил старалась сменить тему. – Как насчет беленького? Катя, ты не ответила. Кампанья, «Greco di Tufo». Бывает просто неплохое, а бывает и великолепное. Костя, можно я сама выберу?

– Вика! Ты стала знатоком итальянских вин? – подхватил Александров. – Платон говорил, что у него какой-то новый проект в виноделии, я как-то не принял это всерьез. Потом мы оба забыли, не до того было. Он вернулся, пошел на амбразуру… комбинат захватывать в поселке «Звездный»… Я решил, что вино – это у него так, хобби.

– Костя, вот ты мне скажи правду… Официант, нам бутылку «Greco di Tufo». Да, вот эту, 2007 года. Костя, это было опасно? Там же было побоище, стрельба, омоновцы… А он только смеялся. Я, говорит, просто ездил на северное звездное небо посмотреть. Это было реально опасно?

– Ну… Смотря с чем сравнивать. Точно опаснее виноделия местного масштаба. А по российским меркам – нет, Вика. Опасно было, когда он все это затевал. Мог суды проиграть, мог под уголовку подставиться. А лет пять-десять назад и убить могли запросто.

– Какой ужас!

– Вика, да нормально же все, не в первый раз. Платон – профи, ошибок не делает. Больше захватов не планируется, теперь у нас мир во всем мире. Так что пусть пока вина изучает.

– Костя, Платон, в отличие от тебя, знает, что делает, – ввернула Катюня. – И ты правильно сказал, это точно безопаснее ваших лесных игр.

– Катя! На Сицилии же мафия! Почему он всегда какие-то дикие проекты выбирает? – почти жалобно произнесла Вика.

– Кто русской мафии главарь, тому итальянская не страшна! – попытался сострить Александров. – Извините. Не смешно получилось. Платон – не мафия. Цивилизованный бизнесмен. Ненавижу это слово – «олигархи». Какие мы олигархи, мы вассалы, все под «папой» ходим…

– Ну, вассал, вино принесли. Наливай давай, – Катюня была в ударе.

Александров чмокнул ее в щеку:

– За вас, девочки, и за весенний день. Вика! Ты прямо светишься, радостная, солнечная. Замечательно, что ты тут. Мы с Катькой могли и поцапаться, а ты тут, и мы целуемся. За вас, девочки!

Александров наклонился снова поцеловать жену. Та бросила на него сердитый взгляд, но тут же не выдержала и расхохоталась, а вместе с ней и Вика. Своим переливчатым, как елочные колокольчики, смехом.

Вечером Александровы ужинали дома. Сережа сидел злой, повторяя, что не хочет ехать в Москву. Катюнина внезапная идея «попробовать новое дело в Лондоне», не говоря уж об осадке от дневной встречи, лишили Александрова поддержки жены. Катюня на все его доводы только хмыкала и подливала себе винца, теперь уже красненького.

– Па-ап, давай я еще годик тут покантуюсь, а потом ты меня в London School of Economics отправишь, – ныл Сергей.

Александров говорил сыну все, что положено говорить в таких случаях, и понимал, что тот его не слышит.

– Ты сам знаешь, чего хочешь?

– Хочу кино снимать…

– Ты только что говорил о London School of Economics!

– Это я, чтоб тебя не злить… Конечно, лучше в Нью-Йорк. Там в универе отличный факультет искусств. Хочу документальное кино снимать. Или в Лос-Анджелес.

– Поближе к Голливуду?

– Что ты понимаешь в этом… Да, Голливуд. Там все крутится. Буду учиться на режиссера и тусоваться с правильными людьми.