Что ж — раз цели совпали, и согласие достигнуто, то дать такую гарантию можно, в дополнение к другим. Главное, что после заключения мира и вывода русских войск, он получит в Ливонии огромную поддержку от всех. Вот тогда будет возможность поговорить с «братом» Сигизмундом другим языком. И шиш он получит, а не миллион дукатов — пусть попытается в спиритическом сеансе затребовать деньги от Кетлера. Сто семьдесят тысяч талеров можно вернуть, но ни одного гульденгрошена сверху. И еще есть несколько вещей, чтобы польскому монарху спицу в ягодицу воткнуть. И вообще никаких денег не возвращать.

Но об этом он подумает позже, сейчас нужно с московитами договориться — лед тронулся, господа присяжные заседатели!

— Удельный князь Владимир Андреевич Старицкий недавно овдовел. Его отец был младшим братом великого государя Василия Ивановича, покойного родителя царя Иоанна Васильевича, — Адашев и Курбский перекрестились, а Магнус последовал за ними, и, потупив глаза произнес:

— Сегодня всю ночь буду молиться за усопшего. Мы все веруем в Христа, и раз отринули католичество, то путь к богу верный!

Легкий намек на возможное принятие православия подействовал на представителей царя, как и репутация чрезвычайной набожности молодого епископа. С делами веры в этом времени не шутят!

— Его супруга Евдокия, из рода князей Одоевских, недавно родами померла, и дитя вместе с нею, оставив безутешному вдовцу дочку Марию, совсем младенца. От первого брака у князя восьмилетний сын Василий, и дочь Евфимия, годом его помладше. Великий государь и царь Иоанн Васильевич, предлагает тебе, король Магнус взять в жены старшую дочь удельного князя Старицкого, а сестру твою Доротею отдать в жены самому князю, дабы унылое вдовство его скрасить.

Только сейчас Магнус сообразил, что история изменилась. Чета Старицких и почти все дети должны умереть через девять лет — по слухам царь заставил их принять яд, убирая возможных претендентов на престол. Остались в живых как раз эти девочки — старшая стала первой невестой Магнуса в семнадцать лет, но не дожила несколько месяцев до свадьбы. Тогда царь тремя годами позднее выдал за него вторую дочь Старицкого, той было что-то около 13 лет — она и стала первой королевой Ливонии. Позднее Борис Годунов ее выманил и заточил в монастырь вместе с дочерью — во все времена правители, особенно те, чьи права на трон крайне сомнительны, всегда убирают возможных конкурентов.

Для него все стало понятно — таким перекрестным браком русский царь не только притягивал Ливонию к себе, но и Данию. Две союзных страны на разных краях Балтики, с родными братьями на тронах, самый настоящий шлюз для России. Политическая и экономическая перспектива от такого альянса огромной ценности. Причем продублированная, с огромным резервом прочности. Ставящая королей, датчанина Фредерика и ливонца Магнуса, как суверенных монархов, как бы на уровень ниже. Причем, князь Владимир Старицкий будет им приходиться зятем, но одновременно являться Магнусу тестем, вот такое хитросплетение.

Узда мощнейшая, что тут скажешь! И накинута ловко — отказаться будет невозможно, если русские пойдут навстречу по всем вопросам!

— Ты не думай, ваше величество, ущерба для твоей чести нет никакого. Вы с братом короли «божьей милостью», а Владимир Андреевич единственный в Русском государстве удельный князь, и на своих землях является самовластцем, — Адашев уже несколько раз специально выделил голосом титул Старицкого, видимо думая, что Магнус принимает того за подручного князя. Но в этом то и была огромная разница — двоюродный брат царя был полунезависимым правителем. Его отец несколько лет безуспешно боролся за царскую власть с Еленой Глинской, когда вдова была регентом во время малолетства Иоанна Васильевича.

Объяснения Адашева дали ему спасительную передышку на раздумья. Магнус все время морщился, а боярин с князем решили, что он недоволен оказанной ему честью, решив, что жених и тесть не соответствует для владетельных особ уровнем.

— Мы с братом должны познакомиться с женихом сестры, — сразу было нельзя принять условия, нужно потрепыхаться немного, набить цену, как говорится. — Если сговор меж нами будет, то он принятым может только королем Фредериком. Но и я дам своему венценосному брату свое согласие — как только стану королем Ливонии, и моя страна будет пребывать в мире с царем Иоанном Васильевичем.

Точки были расставлены — мир, потом свадьба — а как иначе, если война формально идет, и заключено лишь перемирие. Московиты переглянулись — довод был ими принят, потому что разумный.

Магнус тем самым подытожил предложение о женитьбе, и сейчас машинально взглянул на свой роскошный герб под герцогской короной, что был размещен на стене в главном зале Хапсальского замка. Подумал, что теперь придется немного изменить, причем в гораздо лучшую сторону, и под королевским венцом. Да и флаг нужно вывесить на главной башне другой, куда без него королевству.

— Не думаю, что княжна дурнушка, как оговаривают ее поляки, — от его слов бояре встрепенулись, что боевые жеребцы, но Магнус тут же «съехал» с опасной темы. — Врут, поди, дети очаровательны. Но ей надо еще лет восемь, чтобы могла выполнять супружеский долг. А до той поры обязуюсь хранить целибат, и кроме княжны ни на ком не женюсь, и о том дам поручительную грамоту царю Иоанну Васильевичу. Прошу простить, вот только я не совсем уверен, что удельный князь сможет дать, достойное короля, приданное за своей дочерью.

— Государь Иоанн Васильевич собственных дочерей не имеет, и княжну держит близ сердца своего, как родной отец, — Адашев выбросил козырь, и Магнус напрягся, понимая, что теперь последуют «плюшки». И тут надо будет смотреть, не «надкусанные» ли они или «черствые» — любое умаление чести брат Фредерик просто не примет.

— Взяв в супруги царскую племянницу, тебе, королю Магнусу, государь Иоанн Васильевич отдаст все занятые ливонские земли, и не будет требовать никакой выплаты Юрьевской дани. Грех великий брать с родича земли и выкуп. В приданное отдаст Ивангород, что напротив Ругодива, с округой всей, и земли эти Ливонии вечно принадлежать могут, пока она в мире и согласии с Русским царством поживать будет, и потомки твои соглашения не нарушат — в чем крест целовать должны при вхождении на престол. А раз ваше величество поручительную грамоту от себя даст на супружество, то великий государь и царь Иоанн Васильевич, слову твоему всецело доверяя, все уложение это немедленно свершит, еще до твоей коронации.

— О чем мы с Алексеем Федоровичем, — вклинился князь Курбский, — переговоры с твоими доверенными людьми вести сможем, мир на этих условиях подписать немедля!

Магнус чуть ли не содрогнулся — такой немыслимой щедрости от царя он никак не ожидал. Не только мечты и чаяния осуществил, но еще больше сделал. Ведь теперь вся