на ближайшего ауксиллария. — Ты несешь мое седло и снаряжение. Подожди, пока я перейду, прежде чем идти самому дальше. Ясно? Спатос, надень шоры на мою лошадь.

В то время как декурион делал то, что ему было приказано, Макрон снял свой шлем, портупею с фалерами, кольчужный доспех и оружие, так что на нем остались только туника и калиги. Если он упадет и ему посчастливится не разбиться вдребезги о камни, он надеялся, что сможет пережить падение и доплыть до берега.

Когда шоры были надеты, Спатос передал поводья Макрону.

— Фортуна, да сохранит тебя, господин.

— Она всегда так делает, парень. Она ко мне неровно дышит. — Макрон подмигнул, а затем занял позицию рядом с головой лошади, удерживая ее на коротком поводе. Он нежно погладил кобылу по щеке и заговорил вполголоса. — Давай, девочка моя. Давай покажем этим испуганным мочепускателям, как это делается.

Он шагнул вперед, чтобы кобыла могла видеть его, но не более того, а затем щелкнул языком. — Иди, вперед.

Он медленно, неторопливо прошел через первый пролет в сторону пропасти и, не колеблясь, ступил на дорожку, удерживая лошадь как можно ближе к центру. Звук бурлящей воды заставил уши кобылы насторожиться, слегка подергиваясь, и Макрон успокаивающе заговорил. — Спокойно, девочка. Все хорошо.

Они продолжали идти ровно, копыта лошади громко цокали о деревянные доски. Достигнув самого слабого участка в середине, Макрон почувствовал, как сильно бьется его сердце, и немного заколебался, прежде чем заставил себя продолжить. Кобыла последовала за ним, раздувая ноздри, и Макрон крепко вцепился в поводья, чтобы животное не оглядывалось по сторонам. Доски зловеще скрипели под ними и опускались с каждым шагом к центру дорожки, а затем они миновали самую опасную точку, и обшивка стала более прочной. Затем, когда Макрон поставил ногу в последнем шаге на спасительную землю в дальнем конце дорожки, лошадь испуганно взвизгнула и слегка отошла в сторону, так что веревка прижалась к ее боку. Макрон крепче сжал поводья и осторожно потянул.

— Никаких глупостей, девочка. Давай же.

На мгновение лошадь замерла, а затем снова шагнула вперед, свернув с конца дорожки и спустившись по пролету к дальнему берегу. Макрон глубоко вздохнул, остановился и потянулся, чтобы снять шоры. — Спасибо.

Передав поводья одному из легионеров, он вернулся на мостик и поманил ауксиллария, который стоял с его седлом и снаряжением. — Твоя очередь!

Ауксилларий поднял седло на плечо, а другой рукой поднял связку седельных сумок. Как оказалось, он не мог нести еще и доспехи с оружием, поэтому Макрон решил отправить его за этим, как только он выполнит свое первое задание. Он видел, как остальная часть турмы пристально наблюдала, как их товарищ поднялся по дорожке и начал переходить дорогу. Когда он приблизился к центру, и доски начали изгибаться под ним, помощник заколебался и посмотрел вниз, но прежде чем Макрон смог вдохнуть, чтобы крикнуть ему, чтобы он двигался дальше, он внезапно ускорил шаг и поспешно прошел вперед последние несколько шагов.

— Ну вот, — ухмыльнулся Макрон. — Легко как пальцы обоссать, а?

Ауксилларий смущенно улыбнулся. — Если вы так говорите, господин.

— А так и есть. А теперь отложи эту партию и вернись за остальной частью моего снаряжения. Давай, парень.

Одна за другой по узкой дорожке проходили тридцать лошадей, за ними следовал один из груженых всадников турмы, прежде чем тот возвращался за своим конем. Лошади, обученные выдерживать шум битвы, были спокойны. Была только одна, более пугливая, чем остальные, которая отказалась переходить мостик, вскочив на дыбы и взбрыкнув передними копытами, когда всадник попытался подвести ее ближе. Макрон увидел, что зверь, скорее всего, потерпит поражение, и приказал ауксилларию отвести ее в тыл и попытаться снова, когда все остальные перейдут на другую сторону. Тем не менее животное отказывалось, и Макрон неохотно приказал человеку остаться с центурионом Мунием и его людьми. Остальная часть турмы и опцион Фокий вновь запрягли животных и нагрузили свое снаряжение в готовности следовать маршрутом, которым проследовал Орфит и обозный поезд.

Когда последний из кавалеристов закончил свои приготовления, Макрон отвел Муния в сторону, чтобы их не подслушивали.

— Корбулон и ребята под Тапсисом и так на скудном пайке. Если линия снабжения с Тарсом не будет установлена ​​в ближайшее время, все станет намного хуже. Особенно с приближением зимы. Когда пойдут дожди, а затем снег, у нас будут проблемы с доставкой припасов и подкреплений, — он ненадолго повернулся к мосту. — Смею предположить, что реки тоже раздуваются. Так что тебе лучше убедиться, что ремонт проводится максимально качественно, пока уровень воды еще низкий.

— Мы делаем качественную работу, — настаивал Муний. — И мы делаем это своевременно, учитывая обстоятельства.

— Я уверен, что это так. Но Корбулон может смотреть на вещи иначе. Он суровый любитель приказов и не потерпит никаких промедлений и оправданий в их исполнении. На твоем месте я бы сделал свою работу. Просто говорю тебе, мой друг.

Макрон вернулся к своей лошади и взобрался в седло. Оглянувшись, чтобы убедиться, что остальные люди, сопровождавшие его, были готовы, он поднял руку и махнул ею вперед, и они выехали из лагеря инженерного отряда на дорогу, которая шла вверх по течению реки в том направлении, в котором свернул Орфит.

Макрон стремился как можно быстрее догнать обозный поезд, и он вел турму изо всех сил, чередуя устойчивый галоп с часом или около того, пока люди выпасывали лошадей, чтобы те немного могли отдохнуть. Тропа шла недалеко от берега на несколько километров, прежде чем река вошла в ущелье, и маршрут резко повернул в сторону, следуя по дну долины, поднимающейся в горы. К ночи они прошли не менее 16 км по подсчетам Макрона, свернули с дороги и вышли на опушку леса на ночь на случай, если враг наблюдал за дорогой с высоты. Он не разрешал разводить огонь, и мужчины съели твердый хлеб и соленую баранину, прежде чем срубить с деревьев ветки для своего ночлега и накрыться сагумами, чтобы заснуть. Лошади были привязаны на небольшой поляне, достаточно большой, чтобы можно было пастись. С наступлением темноты Макрон первым принял деружство, охраняя лошадей, в то время как один из ауксиллариев забрался на дерево, наблюдая за дорогой.

Он все еще беспокоился по поводу роли, которую отводил ему командующий. Орфит скорее всего будет возражать, даже если он ничего и не мог поделать с полномочиями Макрона над ним, и перспектива командовать обозом, имея дело с обиженным вышестоящим подчиненным, беспокоила его. Что еще хуже, как только обоз снова присоединится к основной колонне, Орфит восстановит