…Было около четырех часов пополудни. Моя рука была твердой, как клешня, и ужасно болела. Я не мог больше продолжать.

«Ступай поспи. Мы продолжим позже».

– Сколько там еще?

«Этот человек – бездонный колодец, полный черных воспоминаний».

То, что я уже записал, само по себе было бы бесценным – как для полковника Блока, так и для Белинды. А также для любого из вторых скрипок в Организации, вроде Учителя Уайта, которых планировалось отправить в насильственную отставку после того, как Рори Скалдит вручит сам себе наследство Чодо.

– Как твои дела с ББ?

«У этого человека интригующий ум. Иди спать».

Я вытащил себя из рабочего кресла. Мои суставы скрипели и трещали. Надо бы побольше двигаться – мое тело в последнее время что-то быстро устает.

Я просунул голову в комнату Покойника – там повсюду были спящие люди. Синдж нигде не было видно.

На этот раз старый слизняк самолично вытащил меня из сна в полуночный час. Ему не терпелось продолжать. Он был даже возбужден. Он даже позволил себе вульгарное выражение, когда я запротестовал, указывая на абсурдно неподходящее время:

«Сводить счеты – дерьмовое занятие».

Но внешняя информация туго доходила до меня вплоть до середины второй кружки черного чая – пока он не принялся наконец измываться над моей нерасторопностью.

Он расплачивался со мной за все те разы, когда я вытаскивал его из его собственной дремоты просто для того, чтобы он отрабатывал свое содержание.

– Ну что за гадская жизнь!

«Как твое дыхание?»

Я не обратил внимания. Легкие работали, о чем мне было заботиться?

Он отпустил меня. Увы, это не я был тем, кто заставлял их работать. Я еще не перешел обратно на автоматику.

– Мне по-прежнему приходится думать об этом. Может быть, та штука, которую принес Учитель, была не настоящим противоядием?

«Может быть, и нет. Его не очень заботило противоядие, когда он приобретал ядовитое зелье».

– Это типично для их породы.

Я позволил Дину принести мне завтрак. Пришла Синдж. Она выходила на улицу – я чувствовал, как от ее шерстки веет холодом Она сказала:

– Тебе стоит посмотреть на это, пока все не закончилось.

Я прикончил свою кружку, подошел к двери и выглянул.

Мир был стеклянным. Или хрустальным. То есть на самом деле все было покрыто льдом. Льда было столько, что его вес ломал ветви деревьев и отрывал от домов водосточные трубы. Один из котят вознамерился было выйти вместе со мной – но передумал, как только его лапки коснулись льда. Он отпрыгнул назад, встряхнул каждой лапкой по очереди и негодующе взглянул на меня.

– Я не виноват. Ты сам захотел наружу.

Я посмотрел на соседний дом. В той стороне ничего не двигалось, не считая семьи горных гномов, топавших вверх по Макунадо-стрит, словно это было какое-нибудь морозное утро в их родных горах. Прошли, наверное, годы с тех пор, как я видел Танфер таким тихим. Я вернулся в тепло.

– Ты права, Синдж, это просто волшебная сказка! Ага, а вот и снег пошел.

Снег сделает лед еще более предательским, укрыв его зловещее лицо.

Дин встретил меня у дверей комнаты Покойника. Он принес мне еще чаю.

– Вам это понадобится.

Я взял кружку и вошел внутрь.

Лица собравшихся оставались прежними. Плоскомордый лежал, раскинувшись и заняв на полу значительное пространство. Он храпел. Бриттигарн и Миляга Скалдит безвольно сидели в креслах, скованные ментальным наркозом. Морли бодрствовал – но он-то как раз из таких извращенцев, которые ничего не имеют против пребывания в этом состоянии на восходе солнца.

– Ты до сих пор здесь?

– Ты принес с собой волну холодного воздуха. Что означает, что ты только что выглядывал наружу.

– Да, там очень красиво.

– Для тебя эта красота не проблема, ты-то уже дома!

Я приподнял бровь. Морли пояснил:

– Я, конечно, ловок – но не настолько, чтобы добраться сейчас до «Пальм», не сломав себе что-нибудь по дороге.

– Я видел перед нашим домом семью гномов. У них как-то получалось.

– Там, откуда они пришли, такая зубодробительная погода не редкость. Кроме того, ты вроде бы говорил, что у нас больше нет гномов?

– Я говорил, что их осталось не так много. И как раз этих немногих-то я и встретил, когда они уходили из города.

– Скоро тебе, похоже, придется отказаться от пива.

– Эка ты скачешь! Что навело тебя на такую мысль?

– Синдж.

– А-а. – Да, действительно, будет большой проблемой, если она слишком пристрастится к ячменному супчику. – Как ты думаешь, откуда весь этот дым там, на улице? Не из-за того ли, что Сарж с Рохлей спалили твое заведение?

– У меня есть сильное подозрение, что люди просто разожгли камины.

– Но зима ведь еще не началась!

Резкий, горьковатый запах древесного дыма – несомненный признак надвигающейся зимы. Даже в большей степени, чем снег. Люди разжигают камины только тогда, когда они уверены, что холода наступили по-настоящему. Топливо – дорогое удовольствие. Почти все дрова сплавляют к нам на баржах с верховьев реки.

Я отметил присутствие нескольких котят. Один из них обживал грудь Плоскомордого, другой свил себе гнездо на коленях Миляги Скалдита. Покойник больше не внушал им страха.

ББ они, впрочем, избегали – несмотря на то, что он дрых.

Морли заметил:

– Я беспокоюсь не из-за Саржа с Рохлей. Ни один из них не настолько сообразителен, чтобы разжечь пожар. Те, кто вкушает мне опасение, – это люди, которые считают себя достаточно сообразительными.

«Как твоя рука сегодня утром? Ты готов продолжить?» – осведомился Покойник. До этого момента он не подавал виду, что заметил мое прибытие.

Я прислушался к себе и понял, что предпочитаю пользоваться левой рукой.

– Сводит пальцы. Вряд ли я буду способен сделать много.

«Что ж, найди писца-профессионала, на которого можно положиться».

– Ты сейчас не обращал внимания на нас с Морли?

«Я стараюсь не услаждать себя фривольностями».

– В погоде, которая стоит на улице, нет ничего фривольного.

«Ох, боже мой! – Он действительно казался удивленным. – Время года сменилось незаметно для меня».