Но кто эти несуществующие злодеи, эти искусные интриганы секретного мира Уайтхолла? Где и когда они собираются, чтобы заниматься своими черными делами, кто их возглавляет? Из какого социального слоя они вышли, какие навыки принесли с собой? К чему они стремятся, с кем борются, какие терпят неудачи? И как Манди Второму, жаждущему мщения, не получающему повышения по службе, который бродит по этим темным коридорам, удается добраться до столь важных документов?

* * *

Теоретически команда работает под руководством Эмори, на самом деле звезда, движущая сила – Манди, который носится по комнате, запустив руку в волосы, сыплет идеями, отвергает их, примеряя версии, словно одежду. Потому что, когда гаснут огни зрительного зала, все в доме знают, от Лауры, которая открывает Манди дверь, до специалистов по подделке документов и сценаристов, которые составляют для него эти документы, до фотографов в подвале, которые помогают ему их сфотографировать так, будто делалось все это в спешке, до сопровождающих, которые репетируют с ним его роль, пока он не садится в автобус, идущий в лондонский аэропорт, все они знают, что на сцену Тед выходит один, и, если что-то пойдет не так, расплачиваться придется Теду, и именно Тед проведет последующие десять лет в какой-нибудь жуткой коммунистической тюрьме.

Манди тоже об этом знает и, понятное дело, боится. Так что требуются все лучшие качества Манди Первого, патриотичного префекта частной школы и майорского сына, не говоря уже о паре стаканчиков в баре зоны вылета, чтобы он мог заставить себя подняться на борт самолета. Если он сопровождает делегацию, то страшно благодарен ее членам за их заботу о нем. Если нет, собирает волю в кулак и все-таки входит в самолет.

Но все меняется, как только они отрываются от земли. Страхи уходят, их заменяет разливающееся по телу умиротворение. Скоро Манди Второй полностью замещает Манди Первого. Англия, которую он покидает, становится его врагом, и к тому времени, когда он ступает в темные коридоры того восточноевропейского аэропорта, где приземляется самолет, он уже готов обниматься с каменнолицыми пограничниками, до такой степени убеждает себя, что притворяться больше нет нужды, что он может дышать воздухом свободы, что наконец-то он среди настоящих друзей.

И так оно и есть. В эти дни, в большинстве случаев, Саша лично ждет его в аэропорту, поскольку их крепкая дружба давно и всем известна. А если Манди опасается, что кто-то из соотечественников может изумленно изогнуть бровь по поводу столь близкой дружбы с восточно-европейским чиновником, тогда Саша, или напыщенный Лотар, или интеллектуал Хорст организуют их встречу в более спокойном, закрытом для чужих глаз месте, скажем, в отеле или в арендованной по этому случаю квартире. Но сила дружеских чувств, которые испытывают эти две собаки одного хозяина, нисколько от этого не уменьшается.

Следуя Сашиным инструкциям, позднее подработанным Эмори, Манди со дня вербовки Профессором наотрез отказывается работать с кем-либо, кроме Саши. Не будет, к примеру, контактировать ни с одним из подчиненных Профессора, прикомандированных к посольству ГДР в Лондоне. Ни за какие деньги не будет болтаться с наступлением темноты около «Харродса»,[89]ожидая, пока рядом затормозит автомобиль с определенным номером, чтобы он мог бросить запечатанную коробочку в открытое окно. Не будет зарывать кассету с микропленкой в цветочной клумбе около Серпантина[90]или рисовать меловые знаки на железных перилах, или обмениваться пакетами для продуктов с женщиной в зеленой шляпе, стоя на выходе из универсама «Белая роза». Единственное, на что готов этот вспыхивающий, как порох, и требовательный агент Штази, так это из рук в руки передавать имеющиеся у него материалы Саше всякий раз, когда они будут встречаться, а произойти это может только в тех случаях, и ни в каких других, когда Британский совет сочтет необходимым направить его в одну из стран Восточной Европы.

А потому Саша и только Саша в первые часы радостного возвращения Манди в коммунистический мир снимает урожай кассет с микропленкой, надежно укрытых в потайном устройстве, полученном от людей Профессора: жестянке с тальком, тюбике с зубной пастой, транзисторном радиоприемнике. Опять же Саша допрашивает Манди о том, как ему удалось раздобыть последние материалы. И всякий раз им удается побыть вдвоем, как в прежние времена: погулять в лесу, прокатиться на велосипедах, посидеть в ресторанчике какого-нибудь маленького городка, где за ними никто не наблюдает, где их никто не подслушивает. И Саша, как и любой хороший разведчик, довольный своим агентом, никогда не забывает выказать свою личную благодарность, естественно, не деньгами, но антикварным экземпляром литературного произведения немецкой классики, чтобы Манди мог поставить его на полку своей растущей библиотеки в Лондоне, статуэткой из дрезденского фарфора, которую он, скорее всего, приобрел на блошином рынке, или банкой русской черной икры.

Очень редко, и с нескрываемой неохотой, Саша соглашается приводить свою несущие золотые яички курочку пред светлые очи Профессора. К примеру, на еще один обед, состоявшийся на вилле Профессора в Потсдаме. Обращаясь к Манди и к сидящему рядом Саше, Профессор делится своим представлением о том, какое влияние оказывает шпионаж на судьбы мира.

– Придет день, Тедди, а вы двое обязательно доживете до этого дня, уверяю вас, когда стены капиталистической цитадели рухнут, взорванные изнутри… – Поскольку Профессор вновь демонстрирует свой английский, Саше нет необходимости скрывать обуревающую его скуку. – Общество потребления потребит самое себя. С упадком промышленности и ростом занятых в сфере обслуживания, мы уже видим надпись на стене. И я говорю не о той Стене, которая находится неподалеку, будьте уверены, – рискованная шутка. – Разве ты не чувствуешь, Тедди, в своей собственной стране, что колеса промышленности вращаются все медленнее и вот-вот остановятся, а при этом бедные голодают, а богатые давятся от жадности?

Что говорит Манди в ответ на такие банальности, не имеет ровно никакого значения. Важно другое: насколько хорошо он проходит проверку, которая устраивается в тот самый момент, когда он совершенно расслаблен.

– В прошлом месяце ты передал нам чрезвычайно интересный отчет о деятельности вашего тайного Комитета черной пропаганды. Особенно нас потрясло предложение распространить слухи об эпидемии тифа в Румынии аккурат перед открытием в Бухаресте конференции Всемирной федерации профсоюзов.

– Знаете, я тоже очень доволен этим материалом, – признается Манди. – Но учтите, это всего лишь черновик. Если в Форин Оффис об этом узнают, идею зарубят на корню.

– А как ты его добыл?

– Сфотографировал.

«Если они начнут ставить под вопрос достоверность твоих материалов… а такое периодически будет случаться, огрызайся, – давным-давно посоветовал ему Эмори. – Предатели терпеть не могут, когда им не доверяют. Ты – не исключение».