— Когда мы составляли свои завещания, тебе в случае моей смерти доставалось значительно больше, чем ты имел. Мне же в случае твоей — доставались крохи. Но я пошла на это. Пшеничные должны быть вместе. Теперь, когда у тебя стало чуть больше моего…

— Лукавишь, Миленка! Лукавишь! Намного больше твоего!

— Хорошо, — согласилась она. — Ты не хочешь работать вместе.

— Я мужчина и хочу быть самостоятельным.

— Никто не покушается на твою самостоятельность. Я буду заниматься издательскими делами, а ты будешь заниматься тем, что мы с тобой сочтем выгодным для нас. Совместный капитал даст нам больше свободы. С Пшеничными просто так уже никто не посмеет поспорить. А порознь нас могут и раздавить.

— Кто?!

— Да хотя бы совет директоров, в который входила Валентина. Им всем чрезвычайно выгодно повесить на тебя убийство Милавиной. Наследство же отсудить в пользу родителей, которые получат одну десятую процента от всей суммы. И будут счастливы, что вообще остались живы, когда доверенный человек совета директоров разъяснит им ситуацию. А кто для них ты? Ты — блажь дамочки под сорок! Она была законной супругой и то просто потому, что никто не верил, что ей удастся крепко взяться за дело покойного мужа, она сумела занять его кресло в совете. А ты любовник! Да они тебя так скрутят, что сам будешь рад отказаться от наследства. Так что предстоит борьба! И тебе одному не выстоять!

Олег задумался. Кусал ногти, что-то бурчал под нос, нервно дергал шеей.

— Черт возьми! Тебе, как всегда, почти удалось меня убедить. Но я еще подумаю. Слышишь!

— Конечно, подумай. И все-таки скажи мне, ты знал, что Тина составила завещание в твою пользу?

Олег недовольно поморщился, помассировал шею и сказал:

— Обмолвилась она как-то, что, мол, в случае чего все достанется тебе. Но я не придал этому значения. Не поверил. Мало ли что женщины болтают, чтобы покрепче привязать к себе мужчину.

— А кому-нибудь еще она могла сказать об этом?

Олег пожал плечами:

— Вряд ли. Тина была скрытная, недоверчивая.

— Если так, то хорошо. Нам совершенно не нужен свидетель, который будет настаивать на том, что Тина говорила тебе о своем намерении.

— Нет, не думаю, она не любила откровенничать.

— Ладно! — ударила ладонью по столу Милена. — Значит, все пока идет своим чередом. Работаем в обычном режиме. Когда вступишь в наследство, посчитаем, обсудим и решим, как будем действовать, — постановила Пшеничная. — А если тебя начнут беспокоить… — в задумчивости проговорила она. Олег насторожился. — Я сегодня же встречусь с одним человеком, и он позаботится о твоей безопасности. Ну, что ты? — обратилась она к замершему Олегу. — Иди работай!

* * *

Олег вышел от Милены чрезвычайно встревоженным. Оказывается, все не так просто. Оказывается, за наследство предстоит борьба. Придя в свой кабинет, он сел за стол, взялся за телефонную трубку, намереваясь позвонить в типографию, но, подержав ее в руке, положил обратно. Навязчиво-неприятная мысль не давала покоя. С кем-то нужно было поделиться, посоветоваться. С Верой! «Как некстати она уехала на дачу! А по телефону, пожалуй, не стоит! Зайду-ка к Ксении. Интересно, что она скажет?.. Я ей так… в общих чертах набросаю картину».

Когда Олег вошел в кабинет Вежиной, она оторвала свой взгляд от экрана ноутбука и прищурилась:

— Включи, пожалуйста, свет. Такая вьюга поднялась, будто опять зима наступила.

Пшеничный включил свет и сел в кресло у стола.

— Знаешь, что Милена мне предложила? — начал он разговор с вопроса.

— Нет, — ответила Ксения и надела очки, чтобы четче видеть Олега.

— А, да ты же не в курсе, что Валентина составила завещание в мою пользу. Я только что вернулся от ее адвоката.

Глаза Ксении выразили недоверие.

— Ты не шутишь? Правда?

Олег утвердительно кивнул.

— Вот это да!.. — протянула она, снимая очки и откидываясь на спинку кресла. — Вот это любовь! Потрясающе! Неужели такое может быть?!. Мне мой Ладимир даже струны от своей гитары не завещал бы. Слушай! — спохватилась она и почти легла грудью на стол. — Ты же теперь у нас супербогач!

Олег кашлянул, выпрямил спину и положил ногу на ногу.

— И что ты со всем этим собираешься делать?

— Продолжать начатое Валентиной. Она хотела создать свои духи… — Голос Олега прервался от горлового спазма. — Из-за этих-то духов какой-то гад и убил ее, — с трудом договорил он. — Тетрадь пропала. Не знаю, как теперь быть.

Ксения задумалась, сложив руки под подбородком.

— Да, задача! Но в конце концов как ты решишь, так и будет. Захочешь, наберешь штат сотрудников, пусть духи созидают. Или еще проще и, думаю, лучше, — обратись к какому-нибудь известному французскому парфюмеру. Пусть создаст легкий, живой аромат, напоминающий Валентину.

— И духи так и назвать — «Валентина»! — подхватил Олег.

— Прекрасно! Еще нужно продумать дизайн флакона и коробки. В общем, дело интересное.

— Интересное, — с неожиданной тоской проговорил Олег. — Да вот только я не уверен, что все так и будет. Ведь Милена замыслила слить наши капиталы. Пшеничные, говорит, должны быть только вместе. А я хочу сам! Понимаешь, сам! А она пугает, что совет директоров может обвинить меня в убийстве Тины, что мне теперь угрожает опасность.

Ксения задумалась, по привычке надела очки и пристально посмотрела Олегу в глаза:

— А ты знаешь, Милена не так уж не права. Мы с тобой тут размечтались!.. Нет, думаю, если ты настоишь на выпуске духов, посвященных памяти Валентины, то она не будет против. А вот насчет угрозы со стороны совета директоров… Есть все основания предполагать, что завещание будут оспаривать.

— Но какие у них права?

— Не беспокойся, найдут, за что зацепиться. Родителей привлекут и будут ими манипулировать. Вообще, если разобраться, то Валентина сделала тебе опасный подарок.

— А я не боюсь!

— И правильно! Большие деньги нужно защищать!

— Милена пообещала поговорить с одном человеком насчет моей безопасности. А может… — Олег оборвал фразу. — Ладно, пойду работать. Постепенно во всем разберусь.

— Знаешь, — Ксения подошла к нему, — лучше, конечно, держаться вместе. Страшно поодиночке в бизнесе. Смотри сам: отца твоего убили. Он был один. Валентину убили, она тоже вела самостоятельный бизнес. А когда объединяются несколько человек, не так опасно. Всех, как говорится, не перестреляешь.

Олег кивнул:

— Наверное, ты права.

Он вышел в коридор и мысленно вернулся к оборванной им же фразе: «А может, Милена просто решила нагнать на меня страху. Ведь мне и в голову ничего такого не приходило. А Ксения что? Естественно, женщина, потому и боится. Не все же такие отчаянные, как Милена».

Но когда вечером Олег вернулся домой, то