В Бруклине мы сядем на автобус B63 и поедем по Атлантик-авеню. Через несколько остановок я уступлю место пожилой женщине с двумя большими домашними растениями в черных пластиковых сумках. И только тогда у меня заболят ступни и я почувствую, что ноги в коленях не очень хорошо гнутся. Сансевиерия, филодендрон. Все будет так же, как было. Потом, хотя в художественной прозе такое обычно выглядит неправдоподобным, женщина с растениями повернется к Алекс и спросит: «Вы ждете ребенка?» Есть что-то такое в лице, в глазах, объяснит она. Предположит, что будет девочка. Попискивания гидролокатора у меня за спиной на поверку окажутся сигналом вызова в мобильнике у девушки, которая, отвечая, закричит: «Я практически доехала! Успокойся, я практически доехала!» Это и все прочее, что я слышу сегодня вечером, будет звучать по-уитменовски: подобья в былом и подобья в грядущем[108], перекличка. Мы сойдем там, где автобус сворачивает направо на Пятую, и двинемся на восток. Да, это часть исследовательского процесса, да, такова иной раз плата за открытия. Мы увидим велосипед-призрак, прикованный цепью к уличному столбу, – мемориал в память погибшей велосипедистки. Увидим, что тротуар усыпан цветами груши Каллери – она зацветает рано. На фанерной дощечке написано, что ее звали Лиз Падилья. Может быть, скажет Алекс, посвятишь свою книгу ей? Огонек в газовом фонаре на Сент-Маркс-плейс будет мерцать, перескакивая из жанра в жанр. Мы обойдем, держась на безопасном расстоянии, оставленный кем-то у бордюра пружинный матрас, в нем могут быть клопы, но нынешним вечером даже насекомые-паразиты будут казаться мне дурными проявлениями коллективности, в которых можно увидеть прообразы ее возможностей: при их, клопов, посредстве люди обмениваются кровью. Клопы обеспечивают циркуляцию – как циклы шуток, как просодия. Где ты витаешь? – спросит Алекс и предложит монетку – нет, внушительную шестизначную сумму – за то, что я поделюсь с ней своими мыслями. В 1986 году я однажды положил монетку себе под язык в надежде повысить температуру тела, чтобы школьная медсестра отпустила меня домой и я мог посмотреть фильм. Сработало или нет? Не помню.

Мы зайдем поесть в суши-ресторан на Проспект-Хайтс: только овощные роллы, потому что Алекс беременна, моря отравлены и все аэропорты закрыты из-за супершторма. Пара за соседним столиком будет обсуждать сравнительные достоинства кондоминиумов и жилищных кооперативов; женщина с растущим жаром будет заявлять собеседнику, что он «не понимает процессов», что мы «Америка, а не развивающийся мир». Глядя со своего места сквозь наши отражения в окне на Флатбуш-авеню, я начну вспоминать наш поход в третьем лице, как будто видел нас с Манхэттенского моста, но сейчас, в разгар работы над книгой, прислонясь к цепной ограде, чье назначение – препятствовать самоубийцам, я смотрю назад на обнуленный город во втором лице множественного числа. Я знаю, это трудно понять, – но я с вами, и мне ведомо, как вы и что вы.

Спасибо тебе, Ари. Я благодарен моему издателю Митци Энджел и моему литературному агенту Анне Стайн. Я благодарен за прочтение и отзывы Майклу Клюну, Сайрусу Консоулу, Стивену Дэйвису, Майклу Хелму, Шиле Хети, Аарону Кунину, Рейчел Кушнер, Стивену Лернеру, Тао Линю, Эрику Макгенри, Мэгги Нелсон, Анне Мосховакис, Джеффри Дж. О’Брайену, Эллен Розенбуш, Питеру Саксу, Эду Скоогу и Лорин Стайн. Работая над книгой, я много разговаривал с Гарриет Лернер; все лучшее в романе посвящается ей.

Своим пребыванием в Марфе, Техас, я обязан фонду «Ланнан Фаундейшн».

Рассказ «Золотое сокровище» был опубликован в журнале The New Yorker, два других фрагмента этой книги – в журнале The Paris Review. Поэму «И на меня мрак тени бросал», которую я написал в Марфе, издал в виде брошюры под импринтом Epicenter Центр книжного и бумажного дела Колумбия-колледжа; кроме того, она вышла в журнале Lana Turner: A Journal of Poetry and Opinion. Я благодарен художникам из Колумбия-колледжа и редакторам этих изданий.

Прообразом Института обнуленного искусства послужил Институт списанного искусства, которым руководит Элка Краевска; то описание с элементами вымысла, что я здесь дал, частично совпадает с моим рассказом о реальной деятельности Краевска в эссе «Борьба за живучесть», опубликованном в журнале Harper’s Magazine. Описание сотрудничества рассказчика с «Роберто» основано на книге, написанной Элиасом Гарсиа в соавторстве со мной; в остальном, однако, «Роберто» – мой вымысел.

Время в романе (когда в Нью-Йорке шел фильм «Часы», когда тот или иной ураган достиг суши и т. д.) не всегда совпадает со временем в реальном мире. У меня не было возможности посмотреть «Часы» в районе полуночи; подробности я позаимствовал из эссе Дэниела Залевски о «Часах» Кристиана Марклея, опубликованного в журнале The New Yorker.

С текстом, который я взял в качестве эпиграфа, я впервые встретился в книге Джорджо Агамбена «Грядущее сообщество», переведенной с итальянского Майклом Хардтом. Обычно эти слова приписываются Вальтеру Беньямину.