— О чем думаешь… примарх? — с презрительной усмешкой спросил все же решивший развлечь себя разговором капитан. — А то у тебя такое выражение на роже, будто ты ждешь если не манны небесной, то уж точно какого-то… знака!

— Так и есть…

— И чего же, если не секрет?

— Ракеты в борт, а лучше три, — признался Финист в своих надеждах.

Капитан сначала в недоумении откинулся на спинку скамьи, а потом расхохотался:

— Да! При счастливом стечении обстоятельств это вам помогло бы…

Вертолет резко вильнул в сторону и завалился на правый борт, солдаты и особенно пленники схватились кто за что, чтобы не свалиться в кучу. Рон, валяясь на полу, почувствовал, как до этого мерный отстрел противоракетных шашек с трехсекундным интервалом буквально застрочил с пулеметной скоростью.

Новый маневр «пеликана» с разворотом на левый борт — и все сквозь вой турбины и стрекот лопастей услышали далекий взрыв ракеты и несколько стальных ударов долетевших осколков. После чего вертолет выровнял свой полет и пошел дальше как ни в чем не бывало.

— Бог услышал твои молитвы, примарх, — посмеялся уже не так заливисто, как до ракетной атаки, капитан. — Но, видимо, в настоящий момент он занят более важными вещами.

Отрицать сие было глупо, и Рон лишь горестно вздохнул.

— Наверное…

Больше никаких попыток атак не предпринималось. Вертолеты покинули гористую местность и еще через час полета приземлились на площади в Лорман-сити. Пленников тут же препроводили в подвальные комнаты Дома Совета и заперли, выставив охрану.

Через полчаса дверь открылась, и с конвоем охраны в импровизированную камеру ворвался сенатор Фредерик. Весть о том, что пленники сбежали на вертолете, буквально вырвавшись из рук, да еще и расстреляли штаб, прикончив полковника, отвечавшего за их поимку, чуть не убила его в буквальном смысле. Сэм пережил микроинфаркт, благо личный доктор оказался на высоте, и все обошлось, можно сказать, легким испугом.

Подбежав к Шону Роддему, он вскинул его голову, схватив за подбородок, и быстро вгляделся, словно фотографируя каждый сантиметр его лица.

Следом за сенатором вошел какой-то майор.

— Да, это он!

Спикер Сената счастливо засмеялся. Остальные пленники его почти не интересовали, главное то, что есть «главарь», а поимка остальных лишь дело времени, и по большому счету можно обойтись без них.

— А этот паренек, стало быть, и есть главарь пиратской шайки? — спросил Сэм Фредерик, оставив в покое президента и переключившись на Финиста.

— Так точно, сэр, — кивнул майор. — Он более известен как примарх Легиона.

— Замечательно! Я получил даже больше, чем рассчитывал! Я вернусь на землю настоящим триумфатором!

— Провезете нас в клетке по главной улице столицы Земли? — с вызовом спросил Финист.

— Ерничаете, молодой человек?.. Что ж, прощаю. Ведь это все, что вы можете сделать в вашем положении — скалить зубы! Хотя вы кого-то мне напоминаете… лицо уж больно примечательное.

— Он сын так называемого министра обороны Георгия Финиста, Рон.

— Точно! Он, помнится, тоже скалил зубы, прежде чем…

— Прежде чем — что? — потребовал ответа Рон. — Что с моим отцом, жирная куча дерьма?!

В ответ Сэм ударил пленника, но несколько неудачно, руку пронзила острая боль.

— Черт!.. — затряс Фредерик кистью правой руки. — Кости, наверное, себе все переломал…

— Хватит ныть про свою руку! Ответьте мне!

— Тут не ругаться надо, а просить, молодой человек. Совсем никакого воспитания у молодежи нет. Одичали…

Готовый разразиться новой порцией брани, Рон загасил в себе гнев и попросил:

— Давайте не будем изгаляться, мистер… исполните последнюю просьбу приговоренного и ответьте на вопрос.

— А разве был суд, и вас приговорили? — притворно удивился Фредерик.

— Можно подумать, за этим дело встанет.

— Не встанет, — согласился сенатор. — Что ж, ваш батенька сейчас в коме от сердечного приступа. Не перенес сыворотки правды…

Рон рванул было на сенатора, но двое десантников тут же навострили на него свои «носороги», и Финисту пришлось остыть.

— Но во всем нужно искать положительные стороны, молодой человек. Не правда ли?

— О чем вы?

— Поскольку ваш батенька в таком состоянии нетранспортабелен, еще чего доброго отдаст Богу душу во время перелета, а я не хочу быть обвинен в таких неприятных мелочах, как в смерти по неосторожности, то он, в отличие от вас, останется на Ра-Мире! А вы отдыхайте… спите, эта ночь станет для вас последней на столь благодатной планете. Уже завтра, после небольшого представления для любящих всякие шоу местных жителей, мы отправляемся на Землю!

— Оставьте хотя бы женщин…

— Это просьба?

— Да.

— Вторая, хотя приговоренный, как мне известно, имеет право только на одну!

Сенатор опять утробно засмеялся.

— Но ведь я еще не приговорен…

— Правильно! — погрозил пальчиком Фредерик. — Поймали! Я так понимаю, вы в первую очередь печетесь об этой обворожительной милашке, вашей жене, надо полагать? Что ж, я не зверь, и поскольку я добрый, то подумаю над вашей просьбой.

Посмеиваясь, сенатор удалился из камеры, оставив пленников в еще более паршивом настроении, чем они пребывали до его появления.

Понятно, что в свою последнюю ночь на Ра-Мире никто из пленников уснуть не мог просто по определению, точно наутро предстояла казнь и приговоренные к смерти все никак не могли надышаться. Впрочем, пленники отлично понимали, что как только они переступят борт шаттла, который унесет их на орбиту, они мертвецы, и надежды на спасение больше не будет, как не было ее и сейчас.

Все молча встречали рассвет, глядя в маленькое арочное окошко под потолком и не желая нарушать словами столь по-своему знаменательный момент. И вот начало светлеть.

Рон лишь жалел, что им с Нэнси не дали возможности уединиться в отдельной камере. А провести рядом дорогу до Земли на крейсере и тем более очутиться вместе в тюрьме, уже на самой Земле, не представлялось реальным. А просить о третьей услуге у него желания не возникло… Впрочем, Финист всерьез надеялся, что сенатор все же отпустит женщин. Зачем они ему? И несерьезно как-то…

Солнце полностью выглянуло из-за горизонта, и потихоньку между пленниками завязались тихие разговоры ни о чем.

Ближе к полудню дверь в камеру открылась, и на пороге появился вчерашний майор.

— Выходить по одному…

На это пленники только лишь крепче вжались в стены.