Андрей быстро опьянел, как пьянеет непривычный к спиртномучеловек, и разговорился. Видно было, что и он, как Поляков, носит в душе своикомплексы, свои незаживающие обиды.

Поляков слушал его вполуха, но вдруг заинтересовался,внимательно прислушался к его словам.

Лагутин рассказывал о радиоактивном изотопе, с которымработает в своей лаборатории. Рассказывал о том, как ничтожная, микроскопическаядоза этого вещества, попав в организм человека, быстро и страшно разрушает егоизнутри.

Володя никогда не интересовался ядерной физикой, не имелпредставления о воздействии альфа-лучей на человеческий организм, но вдруг онотчетливо представил, как его счастливый соперник, Алексей Литовченко, медленнои мучительно умирает, разрушаемый изнутри радиацией.

Лагутин говорил о том, как тяжелые частицы разрушают печеньи костный мозг, как они рвут на части живые клетки — а Поляков видел Литовченко,представлял, как желтеет и покрывается морщинами его красивое самоуверенноелицо, как прядями выпадают густые вьющиеся волосы… как он неотвратимо иотвратительно некрасиво умирает, расплачиваясь за свою мимолетную победу…

И еще одно соображение очень заинтересовало Полякова.

Андрей сказал, что внутри организма полоний-210 быстрораспадается, так что определить причину смерти будет сложно. Скорее всего врачиконстатируют смерть от неизвестной болезни. Если причину смерти все же каким-точудом определят — это даже к лучшему: изотоп очень редок и дорог, раздобыть егочастному лицу невероятно сложно, значит, подозрения падут на какие-томогущественные спецслужбы… или, еще лучше, на Илью Борзовского, который, присвоих больших связях и все еще больших деньгах, может купить смертельную дозуизотопа на черном рынке.

Только сейчас Поляков осознал, что не меньшую ненависть, чемк Литовченко, он питает к своему хозяину, к этому самовлюбленному типу,воображающему, что для него нет ничего невозможного… к этому уроду, которыйсчитает, что окружающие существуют только для того, чтобы выполнять все егоприхоти. Ведь он не считает его, Полякова, за человека, он превратил его всвоего придворного шута и думает, что может безнаказанно вытирать об него ноги.

«Вот и отлично, — подумал он, неожиданноуспокоившись. — Вот и отлично, если повезет, одним ударом я убью сразудвух зайцев… сразу двух соперников: и любовника Милены, и ее мужа».

Вопрос состоял только в том, как раздобыть полоний. Точнее —как заставить Андрея Лагутина раздобыть его для него.

Впрочем, Андрей, с непривычки неприлично опьяневший, сам шелк нему в руки. Поляков отвез его в закрытый стрип-клуб, затем — в казино. Далему немного денег, проследил за тем, как Андрей эти деньги благополучнопросадил, а потом нанял мелкого уголовника из латиноамериканцев, некоего Пабло,чтобы на следующее утро припугнуть одноклассника.

Все прошло как по маслу.

Андрей смертельно перепугался — ведь он никогда в жизни несталкивался ни с большими деньгами, ни с криминалом, он жил в своем запретномгороде, как тепличное растение в оранжерее. Да, он испытывал в последние годыкакие-то лишения, но все равно не сталкивался с серьезными опасностяминастоящей жизни.

Он напугался до колик, до головокружения и готов был на все,что угодно, лишь бы выпутаться из неприятностей. Из воображаемых неприятностей.

Правда, вернувшись к себе, в свой «Иркутск-сколько-то-там»,Лагутин наверняка вообразит, что все европейские приключения ему не более чемприснились, что о них можно забыть и жить по-прежнему. Европа слишком далеко отИркутска, чтобы принимать ее всерьез. Поэтому его нужно еще раз припугнуть,дать понять, что у его кредиторов длинные руки, которые достанут его даже вСибири.

Но это тоже не представляло большого затруднения.

В Лондоне было немало русских, и многие из них имели связи впреступном мире. Поляков же, как правая рука Борзовского, был в английскойстолице личностью достаточно популярной. Он разговорился в клубе с одним из«крестных отцов» и намекнул, что какой-то русский не хочет отдавать ему должоки что хорошо бы ему про этот должок напомнить.

— Деликатно напомнить? — уточнил «крестный отец».

— Деликатно, деликатно! — кивнул Поляков, широкоулыбаясь. — Он парень хлипкий, ему этого вполне хватит!

Он оплатил услугу и по прошествии недели отправился вСтокгольм, где была назначена встреча с Лагутиным.

Прелесть его положения заключалась в том, что все, ктопомогал ему в этом деле, действовали вслепую.

Пабло вообще ничего не знал — от него требовалось толькогорячиться, сверкать глазами и зверски топорщить усы, говоря по-испанскикакую-то околесицу. Уголовник, припугнувший Лагутина по приказу из Лондона,знал только, что за тем числится какой-то должок. Дело житейское, случаетсясплошь и рядом.

Единственный, кто мог выдать Полякова, кто знал о его связис полонием-210, был сам Лагутин.

Значит, Лагутин в этой партии — фигура опасная, которуюследует удалить с доски, как только она выполнит свою задачу.

Именно так выражался про себя Поляков, в таких нейтральныхшахматных терминах — «удалить с доски». В самом деле, не мог же он назватьубийство убийством! Это было не в его стиле. В его стиле была интрига,красивая, почти шахматная комбинация.

Встретив одноклассника в Стокгольме, Поляков повез его налодочную прогулку, надеясь, что там подвернется удобный момент для «удаления сдоски». Сердце у него неровно билось, руки дрожали — ведь никогда прежде ему неприходилось вот так, своими собственными руками убивать человека…

Лагутин выглядел плохо, и Поляков заподозрил, что он былнеосторожен и все же хватил дозу радиации. Это несколько насторожило его, но вто же время упростило его задачу. Собственно, он, можно сказать, не убьетАндрея, а только окажет ему милосердие, сократив муки, ускорив неизбежныйконец…

Он попросил у Лагутина контейнер с изотопом — простовзглянуть на него. Андрей замялся, в глазах его читалось недоверие, но все жеон достал из кармана обычную упаковку жевательной резинки.

Поляков удивленно взглянул на пакетик.

Такая безобидная, обыденная вещь! И не скажешь, что в нейскрыта человеческая смерть, а еще — большие деньги и большая, многоходоваяинтрига…

Не говоря ни слова, он спрятал пакетик в карман.

Андрей попытался возражать, протянул руку… но ему сталохуже, он покачнулся, безуспешно попытался схватиться за поручень. Его лицо покрыланездоровая бледность. Казалось, еще немного — и он потеряет сознание.

И тогда Поляков резко повернул руль.

Лодка вильнула носом, подпрыгнула на волне…

Лагутин не удержался на палубе, перевалился через борт и сглухим всплеском погрузился в ослепительно синюю, покрытую мелкой рябью воду…