«Вот и все, — удовлетворенно подумал Поляков,выравнивая лодку. — Мне даже не пришлось ничего делать. Он сам свалился заборт. Это был несчастный случай. Всего лишь неосторожность с его стороны. Онвообще был очень неосторожен. Боюсь, что с изотопом он тоже обращался небрежно.Я постараюсь не повторить его ошибки».

Он вел лодку, стараясь не поддаваться подсознательномужеланию оглянуться назад — туда, где синяя, покрытая рябью вода сомкнулась надего неосторожным одноклассником.

Павел не сводил глаз с Полякова, отбивающегося отвзбешенной, выведенной из себя женщины. На его лице отражалась целая гаммачувств, сменяющих друг друга, и Павел читал их, как увлекательную и страшнуюкнигу.

Несомненно, этим человеком двигала страсть, многолетняя,глубоко спрятанная страсть к яркой, красивой и недостижимой женщине, к женешефа, к жене хозяина, но не только страсть. Даже не столько страсть, сколькомучительные комплексы маленького, незначительного человека, живущего на чужиеденьги, в чужой тени и испытывающего из-за этого непереносимую зависть и жгучееунижение. Борзовский держал его при себе не столько в качестве референта,помощника, секретаря, сколько в качестве прислуги, мальчика на побегушках идаже придворного шута… но нет никого опаснее, чем маленький человек с большимиамбициями! Поляков жил в тени своего хозяина, постоянно ища способ расквитатьсяс ним за все свои унижения, и вот наконец подвернулся удачный случай. Однимударом он рассчитывал отомстить обоим — Литовченко, счастливому любовникуМилены, и Борзовскому, ее мужу, а главное — своему хозяину, своему мучителю…

Душа этого мелкого, завистливого, мстительного человекараскрылась перед Павлом как на ладони.

Павел шагнул вперед, чтобы прекратить безобразную сцену… иснова боковым зрением заметил, как шевельнулась тяжелая портьера, закрывающаявход в ложу. Он стремительно повернулся, чтобы отодвинуть портьеру, но на этотраз его реакция оказалась недостаточно быстрой. Из-за темно-зеленого бархатавыступил неясный силуэт — длинные волосы, светлый плащ, смутное пятно лица…

И тут же на его голову обрушился жестокий удар.

В глазах у него помутилось, и без того полутемная ложапогрузилась в глубокий мрак. На какое-то мгновение Павел потерял равновесие, оносел на пол, тяжело привалившись к стене…

То, что в последнюю секунду он повернулся навстречунеожиданной опасности, изменил положение, спасло его, удар пришелся покасательной и только слегка оглушил его. Павел остался жив и даже довольнобыстро пришел в себя.

Полякова в ложе не было, Милена без сознания лежала на полу,в воздухе резко и неприятно пахло какой-то химией.

Павел вскочил на ноги, метнулся к Милене, похлопал ее пощекам. Женщина застонала, пошевелилась, попыталась открыть глаза. Ничегострашного, подумал Павел, ей просто брызнули в лицо чем-то вроде хлороформа.

В дверь ложи требовательно, раздраженно стучали.

Павел приподнял Милену, прислонил ее к ограждению ложи ибросился к выходу. В дверях он столкнулся с театральным служителем, которыйпопытался остановить его, начал что-то возмущенно говорить о нарушении порядка,о неуважении к театральным традициям… Павел втолкнул служителя в ложу,проговорил: «Помогите леди, ей стало плохо!» — и стремительно помчался к выходуиз театра.

Возле дверей красовался прежний внушительный швейцар.

— Как, разве спектакль уже закончился, сэр? — спросилон недоуменно. Павел что-то проворчал и выскочил на улицу.

На улице было темно, редкие фонари едва разгоняли сыройдекабрьский мрак.

Павел огляделся по сторонам. Слева от него, всего в двадцатиметрах, шли две слившиеся воедино фигуры — влюбленная парочка, нежно обнявшиесямужчина и женщина.

Павел внимательно всмотрелся в них.

Женщина, высокая, в длинном плаще, с темными распущеннымиволосами, страстно обнимала плотного коренастого мужчину, в котором нетруднобыло узнать Полякова.

В их позе была какая-то нарочитость, какая-то явная фальшь.

Павел, которому не раз приходилось сталкиваться с такимиситуациями, прекрасно понял, что происходит на его глазах: женщина в плаще, тасамая, которая только что оглушила его в ложе, куда-то ведет Полякова противего воли, прижав к боку ствол пистолета.

Скользнув в густую тень возле стены дома, Павел крадучисьдвинулся следом за ними.

Парочка дошла до угла, свернула на соседнюю улицу,остановилась возле черной «тойоты-камри». Той самой, которая вслед за Павломподъехала к зданию театра.

Женщина втолкнула Полякова на переднее сиденье, сама селарядом, включила зажигание.

Павел заметался: сейчас они уедут, и Поляков будет для негонавсегда потерян. Почему-то он не сомневался, что эта таинственная женщина неоставит референта Борзовского в живых.

Вдоль тротуара было припарковано с десяток машин. Среди нихПавел увидел старый «ситроен», открыть дверцу которого не составило никакоготруда. Порадовавшись тому, что в Англии запрещено использование звуковойсигнализации, он открыл дверцу и забрался в допотопный автомобиль. Завести егобез ключа, соединив провода напрямую, было делом нескольких секунд, и вскореПавел уже ехал по вечернему Лондону вслед за черной «тойотой».

Они ехали по Стрэнду в сторону центра.

Павел держался на некотором расстоянии, стараясь все же непотерять «тойоту» из виду. Машин на улицах было много, и это позволяло емуудачно маскироваться.

Только сейчас, когда горячка погони немного прошла, онпочувствовал, как болит голова после удара. Но несмотря на эту боль и плывущийперед глазами красноватый туман, Павел попытался обрисовать для себя ситуацию.

Он несомненно знает теперь имя убийцы Литовченко. ЭтоВладимир Поляков. Во всяком случае, именно он привез в Лондон полоний-210,добыв его через своего знакомого. Доказать это будет нетрудно: достаточноустановить, что Поляков и Лагутин одновременно были в Праге, где они могли обовсем договориться. Правда, несколько сложнее будет установить время и место ихвторой встречи, во время которой Лагутин передал Полякову изотоп, но уСкотленд-Ярда большие возможности…

Если бы все было так просто, тут же мысленно усмехнулсяПавел, то дело можно было бы считать выполненным. Однако на самом деле он малочего достиг. Он, Павел, знает, что убил Поляков, тот сам признался. Нопризнался в минуту слабости, а на допросах будет все отрицать. И самое главное— как он это сделал? Собственноручно распылил полоний в суши-баре «Итцу» либоже нанял кого-нибудь, что называется, втемную?

Вряд ли такое получилось бы у него здесь, в Лондоне. Темболее после такой шумихи все несомненно открылось бы. И вообще в задачу Павлавовсе не входит сдавать убийцу в Скотленд-Ярд. Пускай уж они сами работают. Аему нужно собрать неопровержимые доказательства причастности Полякова кубийству Литовченко. И представить эти доказательства президенту. И президентсам решит, что с ними делать.