Третьим посетителем была женщина. Хозяин едва не позабыл пронее — так она была тиха и незаметна. Хотя это не совсем правильное определение.Женщина вовсе не была серой мышкой, она специально старалась казатьсянезаметной. Сидела спокойно в самом темном углу, неторопливо потягивая темноепиво. Может, думала о чем-то своем и хотела, чтобы никто не мешал. С виду ничемне примечательная женщина средних лет, внешность неяркая и незапоминающаяся.Она вполголоса бросила ему пару слов у стойки и села за столик. Он принес пивои спросил у нее, не нужно ли чего. Она молча помотала головой и отвернулась.

Впрочем, хозяин к ней и не лез с разговорами. Онруководствовался очень простым правилом: если клиент настроен поболтать —поддержи разговор, а если ему не до разговоров — оставь его в покое.

Двое за дальним столом склонились над какими-то бумагами.Женщина немного подвинулась, чтобы лучше было видно. Она нарочно выбрала этоместо из-за большого зеркала в широкой деревянной раме, что висело рядом. Втусклом зеркале было видно двоих мужчин. Так и есть, они рассматривают какие-тобумаги, естественно, ксерокопии, да и то наверняка не все. Она на правильномпути. Этот, с залысинами и светлыми глазами, приехал из России, надо полагать,на встречу с этим, который с детским лицом. Однако занимается он отнюдь недетскими делами.

Она долго искала след компрометирующих документов, которыеза последний год собрал Алексей Литовченко, и вот, кажется, он есть, этот след.Документы у этого, светловолосого, и сейчас они наверняка обсуждают условиясделки.

Тем временем за дальним столом шел напряженный разговор.Женщина пристально уставилась в зеркало — она довольно неплохо умела читать по губам.

— Это несомненно то, о чем шла речь, — говорилприезжий, — однако цена… Вы уверены, что…

— Уверен! — твердо сказал светловолосый. — Вы жезнаете, что обстоятельства изменились. Я владелец документов и назначаю своюцену! Если она вас не устраивает…

— Я не уполномочен торговаться, — холодно заметил егособеседник, — я должен информировать свое руководство.

— Однако… время не терпит.

— Согласен. О встрече я сообщу.

Женщина про себя выругала хозяина паба, потому что зеркалодавно не протирали, к тому же двое мужчин едва цедили слова, однако кое-что ейудалось понять. Приезжий из России больше не представлял для нее интереса, онсделал свое дело — навел ее на след. Теперь нужно сосредоточиться насветловолосом.

Его собеседник ушел не прощаясь. Светловолосый мужчинарасплатился с хозяином, едва улыбнувшись его дежурной шутке. Улыбка неприбавила ему обаяния, наоборот, лицо сморщилось и стало похоже на пластиковуюкарнавальную маску.

Автомобиль пришлось бросить возле паба, потому чтосветловолосый тип направился к ближайшей станции метро. К этому времениженщина, порывшись в памяти, уже сообразила, кто он такой. Она удовлетвореннохмыкнула, когда увидела, что он пешком подошел к дому, где размещался офис ИльиБорзовского, и свернула в сторону — незачем маячить перед камерами.

Павел прошел вдоль ограды парка до того места, где оноставил свою машину. Прямо перед ее капотом кто-то поставил свой «фольксваген».Сзади тоже не было места для маневра.

Лондонские водители славятся своим умением парковаться напятачке размером с носовой платок, но на этот раз они превзошли самих себя.Павел в растерянности оглядывался, думая, как ему выехать, не повредив свою ичужую машины, как вдруг увидел подбегающего к нему запыхавшегося толстяка.

— Извините, сэр! — тараторил тот, вытирая пот со лбаклетчатым платком. — Это моя машина! Сейчас я отъеду, не беспокойтесь!

Павел вежливо улыбнулся и сел за руль.

«Фольксваген» заурчал мотором, но не сдвинулся с места.

— Ну что там у вас? — проговорил Павел, выглянув изсвоей машины.

— Ничего особенного! — раздался у него над ухомспокойный голос, и вслед за этим прозвучал звук, который ни с чем нельзя былоспутать, — сухой щелчок предохранителя.

Павел почувствовал затылком холодную сталь револьверногоствола.

— Не дергайтесь! — предупредил его тот же спокойныйголос. — Будете вести себя разумно — не пострадаете.

Левая дверца машины открылась, и рядом с Павлом опустилсяпарень лет тридцати с чеканным профилем и трехдневной щетиной на подбородке.Повернувшись к Павлу, он продемонстрировал ему револьвер тридцать восьмогокалибра и проговорил низким хрипловатым голосом:

— Давай без глупостей, ладно?

Задняя дверца распахнулась, и обладатель спокойного голоса иревольвера на боевом взводе сел за спиной у Павла.

— Поехали! — скомандовал заросший парень, ткнувревольвером Павла в бок. — Держись за «фольксвагеном» и не разгоняйсячересчур, мы все эти фокусы знаем!

«Фольксваген» толстяка отъехал от тротуара, Павел тронулсяследом.

Они ехали по тихим зеленым улицам недолго, не больше десятиминут, и вскоре остановились перед скромным двухэтажным домиком. В палисадникеперед домом росла темно-зеленая араукария.

Пассажир с заднего сиденья вышел первым. Только теперь Павелкак следует его разглядел: это был плотный, коренастый мужчина лет сорока, спокатыми плечами борца и жестким взглядом профессионала.

— Выходи! — приказал небритый парень.

Ничего другого не оставалось.

Павел вышел из машины и в сопровождении двух незнакомцевпроследовал к крыльцу.

Им открыла женщина средних лет в униформе горничной — скромноетемно-коричневое платье, белый крахмальный передник, белая кружевная наколка.Безмолвно посторонившись, она пропустила Павла и его сопровождающих в дом.Павла втолкнули в небольшую комнату, дверь за ним закрылась.

Он был в этой комнате один, хотя не сомневался, что за нимнаблюдают.

Обстановка комнаты была весьма скромной — низкий стол, паракресел, небольшой шкаф с книгами.

Павел обошел комнату, остановился около единственного окна.

За этим окном был маленький сад, огороженный зеленойизгородью, — пожухлая зимняя трава, побуревшие кусты, пластмассовый стол,несколько стульев. И возле самого окна стоял охранник — тот самый парень счеканным профилем и трехдневной щетиной на щеках.

Встретившись с охранником глазами, Павел отошел от окна,опустился в одно из кресел и приготовился к ожиданию.

Все происходящее весьма напоминало ему сцену, с которойначалась его лондонская эпопея, — такая же полупустая комната в Кремле,такие же немногословные охранники, такое же томительное ожидание. Такая женеизвестность. Казалось, с тех пор прошла целая вечность. Целая человеческаяжизнь. Кто же сегодня придет к нему на встречу? Все так похоже на тот, первыйраз… Неужели… да нет, не может быть. Павел отбросил слишком дикоепредположение. Он встал, обошел комнату, остановился возле книжного шкафа.Дорогие тисненые переплеты, книги по экономике и международному праву…