class="p1">Вместо того чтобы вылететь на пирс и разнести нас в клочья, толпа в нерешительности притаилась за забором и принялась палить со всех стволов. Однако неприцельная стрельба особого вреда не причиняла, лишь одна шальная пуля слегка оцарапала мне плечо.

И тут мы услышали гул моторов. Сзади и сверху. На специальную площадку у охотничьего домика садился вертолет, а по водной глади к пирсу неслись на полном ходу несколько мощных катеров. Со всех сторон полетели многократно усиленные мегафонами слова:

– Бросайте оружие!.. Сдавайтесь!..

Глава 28

Кто-то накрыл меня теплой курткой, кто-то бросил к ногам санитарную сумку, и я принялся бинтовать шею Мисютина, из которой лилась кровь.

– Оставь, Кирилл, мне уже ничего не поможет… Ухожу я, брат… Скажи мне, ты нарочно все это придумал?

– Да! – не спрашивая, что именно он имеет в виду (сразу понял), бросил я, старательно прилаживая к ране свежий тампон.

– Я так и знал… Наши ребята проверили, почему мне впаяли такой срок… Оказалось, ГРУ посодействовало… С чего бы это, думаю, они на меня так взъелись? Оказывается, конкурирующее Ведомство имело насчет бандита Мисютина собственные планы…

– Извини, но на лбу не написано, кто ты!

– Не перебивай… Дай выговориться. Времени у меня в обрез. Я ведь все равно не сидел бы. Побег мы задумали изначально. Только предполагали, что это произойдет на этапе. Конечно, можно было вообще отмазать меня от зоны, но тогда бы у настоящих бандитов неминуемо возникли подозрения, а я хотел еще поработать в Питере… Но комбинацию вашу сразу не просчитал…

– Мы чувствовали, что ты с нами, а не с ними. Почувствовали, но в открытую не успели…

– Спасибо… – и он пожал мне руку.

Рукопожатие оказалось болезненно слабым – жизнь уходила из его тела, недавно совсем еще такого мощного и ладного…

– Да что спасибо? Ты меня прости – подставил я тебя…

Рядом суетились какие-то люди, некоторые из них подходили ко мне и дружески хлопали по плечу. Тогда я оборачивался и узнавал Пампушку, Грека, Цыпленка. Они выражали восторг по поводу встречи, что-то несли с признательностью и благодарностью о моем особом вкладе в разгром базы киллеров, но я не разбирал их слов – и телом, и душой находился подле Барона, слушал внимательно его сбивчивый рассказ:

– Настоящая моя фамилия – Новицкий. Звать Владимиром. С КГБ связался еще на первом курсе МЭСИСа. Существовал негласный договор с Конторой, согласно которому я должен был стать кадровым сотрудником управления «А» по окончании института… Но все случилось гораздо раньше. И попал я не во внешнюю разведку, а в секретную группу С-7, действующую против преступников в родной стране…

– Помолчи, Володя, помолчи, тебе сейчас нельзя напрягаться, а многое нам уже известно…

Мы с Олегом погрузили друга на носилки и понесли к вертолету. Впереди ковылял раненый Степан. Отдавать его в руки правосудия никто не собирался.

Возле геликоптера нас догнал дядя Коля. Протягивая ТТ, он приговаривал:

– Отличная штука, это я как охотник говорю. Главное – прицел хороший. Ни разу не промазал.

– Оставь его себе! – отмахнулся Вихренко. – О документах позаботимся позже. Как твоя фамилия?

– Калядин Николай Иванович.

– Спасибо, Николай Иванович. Выручил ты нас сегодня. Подсоби еще, коль так добр. Вот ключи от наших машин. Загони их себе во двор.

– Сделаем. Где они сейчас?

– На центральной площади… Через недельку мы вернемся, привезем удостоверение на оружие и заберем технику…

– Пистолет мне, конечно, не помешает, только как-то неудобно…

– Бери, не стесняйся. Это твоя награда за геройство!

Попрощались с дядей Колей, сели в вертолет. Винтокрылая машина взмыла в воздух и взяла курс на Москву.

Спустя несколько часов Новицкого положили в лучшую клинику, прооперировали раз, потом еще раз… Мы с Олегом не отходили от него двое суток, но в первый день лета нашего товарища не стало…

Все это время его организм отчаянно боролся со смертью. Будь он чуть послабее – умер бы еще там, на проклятом пирсе, но все же победить смертельную рану Новицкий так и не смог.

То теряя сознание, то приходя в него, Владимир не утрачивал главного своего качества – оптимизма и, как только мог шевелить губами, продолжал рассказывать историю своей жизни, чем-то очень напоминающую мою собственную, а еще больше – судьбу Вихренко:

– Закончить четвертый курс на стационаре мне не удалось. На зимних каникулах подрался с одним подонком. А у того батяня шибко крупный начальник. Наезжать стали по-серьезному. Вот Контора и приняла решение отправить меня от греха подальше в Ленинград. Там как раз набирал вес Кумарин, друг детства, и меня приставили к нему. Благодаря случившейся драке, даже не пришлось придумывать легенду. Ознакомившись с моей историей, Кум посоветовал сменить фамилию. Вскоре одного из его бойцов – Мисютина – кокнули. Я взял его имя… Почему связался с Конторой? Мама моя, Антонина Семеновна, в восемьдесят третьем году уехала из Тамбова в Ленинград и не вернулась. Так и числится до сих пор пропавшей без вести. В мирное-то время! Я надеялся, что смогу отыскать ее следы. Потому и принял с радостью предложение поработать в бандитской среде… Сынку тому секретарскому по роже тоже из-за мамки съездил. Он утверждал, что она с хахалем сбежала, вот я и сорвался… Жаль, конечно, что жизнь так сложилась. Все время среди подонков… Даже завести семью не решился… Друзей растерял… Нет, я не жалуюсь и ни о чем не жалею…

Последними словами Владимира были:

– Просто грустно все это…

Глава 29

Похоронили Новицкого в его родном Тамбове.

На обратном пути мы сделали огромный крюк, чтобы забрать в Весьегонске автомобили. Дядя Коля присматривал за ними исправно. Олег на БМВ, а я на «мерседесе» вернулись в Москву.

Первым делом тщательно допросили подстреленного киллера Степана, оставленного в квартире Вихренко под присмотром дотошного Цыпленка, которому мы оба полностью доверяли. Когда мы вошли, командир московских «Белых стрел» как раз подкармливал пристегнутого к батарее бандита.

– Жрать, падла, не хочет! – пожаловался нам. – Требует адвоката.

– Я буду твоим адвокатом и прокурором. А мои друзья – присяжными заседателями! – выкрикнул я в перекошенную физиономию; а потом выплыли на мгновение из небытия лица моих девочек, и, не прислушиваясь к настойчивым командам мозга, моя нога с размаху врезалась в зубы бандита.

Вихренко бросил на меня взгляд, полный укоризны. Но я не смог сдержаться, схватил Степана за лацканы пиджака и впечатал затылком в батарею.

– Ты меня помнишь, гад?

– Нет! Впервые вижу!

– Врешь, сволочь… Без предварительной подготовки вы не убиваете.