Со стороны крыла джадаранов подъехали несколько всадников. В сумеречном свете Тэмуджин узнал газарши, одного из тысячников Джамухи и одного из младших его дядей. Сопровождали их несколько нукеров.

– Ну, как ночевали, не замерзли? – с широкой улыбкой обратился к нему дядя анды. – К утру похолодало.

– У костра тепло было. – Тэмуджин пожал плечами. – Мы всю ночь подбрасывали в огонь.

– Да, а я ведь все время посматривал оттуда в вашу сторону, видел, что огонь у вас хорошо горел, – благодушно покачивал тот головой в волчьей шапке. – Смотрю и думаю: хорошие нукеры у Тэмуджина, услужливые да сноровистые, а то ведь бывают такие, что заснут и не добудишься…

Тэмуджин всмотрелся в его лицо, и приторно-благодушная улыбка джадаранского нойона вдруг стала неприятна ему. Он вспомнил, как осенью этот нойон точно так же улыбался, по-лошадиному оскалив зубы, когда вместе со своими братьями вымогал у Джамухи долю с меркитской добычи.

– Ну что, начнем нашу охоту? – говорил тот, все так же показывая зубы. – Как говорится, кто раньше начнет, тот раньше закончит.

Помедлив, Тэмуджин ответил:

– Пожалуй, пора.

Он посмотрел на Кокэчу. Тот вышел вперед, вынул из-за пазухи маленький кожаный кувшин с медной чашкой, побрызгал по сторонам, произнес короткую молитву и махнул рукой.

– Начинайте.

Оба газарши подняли луки в небо, натянули тетивы и разом пустили по свистящей стреле. Дождавшись, когда стрелы, взмыв вверх и на миг примолкнув где-то на самой вышине, с новым свистом стали падать вниз, они в два голоса запели ехор – песню облавной охоты.

Ближние всадники в цепи громко подхватили песню, беря копья в подмышки, шагом тронули коней вниз, в долину. Все больше голосов присоединялось к песне, звуки ее набирали силу и скоро уже слышались с обеих сторон, разносясь все дальше, по всему верхнему краю. Еще немного – и многоголосый рев охотничьей песни гремел издалека, с подножий соседних гор.

Джадараны поздравили киятов с началом облавы, пожелали доброй охоты и заторопились обратно, гурьбой поспешили на свою сторону.

Тэмуджин вместе с Кокэчу и старейшинами, глядя, как удаляется от них цепь всадников и как далеко впереди с деревьев слетают комья снега – то ли от гремящих на морозе звуков ехора, то ли от пущенных загонщиками по белкам и соболям стрел, – двинулся вслед за цепью. Шли они от горы по ровному, пологому спуску, и отдохнувшие за ночь кони легко распахивали ногами рыхлый пушистый снег, доходивший им почти до колен.

Тэмуджин то и дело посматривал влево, где шагах в шестидесяти от него в окружении нукеров ехали джадаранские нойоны. У него все не выходил из головы дядя Джамухи со своей неприятной улыбкой.

«А что он тут делает, почему он здесь? – вдруг подумал Тэмуджин, пристально глядя на его сутуловатую посадку, на то, как, помахивая правой рукой и оглядываясь, он говорил что-то остальным всадникам. – Здесь ведь тысяча анды идет, вон и тысячник тут, а где его самого отряд? Он в другом месте должен быть. Значит, свое войско бросил и зачем-то обретается здесь… видно, неспроста. А что, если это Джамуха его послал сюда, за мной присматривать?.. Наверно, вчера они ждали, что наше крыло заплутает в тайге и не выйдет на место, тогда они должны были двинуться вперед, чтобы самим охватить всю котловину… А этот, видно, собирался верховодить на этой стороне».

Усмехнувшись, он отвернулся от соседей по крылу, стараясь не думать о них, стал смотреть вперед, на загонщиков.

В обе стороны цепи ему видны были только до полутора десятков всадников, остальных скрывали заросли. Но мощные звуки песни гремели уже издалека, эхом отдаваясь в горах, и звери, попавшие в круг, в страхе должны были бежать вниз, в сторону опушки, где нижняя часть облавного круга безмолвствовала, подпуская животных на свою сторону.

Уже шагов через сто показались следы большого стада изюбрей. Тут и там в снегу чернели кучки подмороженного свежего кала.

– С сотню голов будет, не меньше, – сказал Боорчи, окидывая взглядом полосу взрыхленного копытами снега, исчезающую за кустами. – Видно, они с вечера тут паслись.

– Стали на ночь в этих зарослях, – согласился с ним Джэлмэ, оглядывая место вокруг. – Услышали шум и ушли вниз.

Еще через полтораста шагов увидели кабаньи следы.

– И этих не меньше, а может, и больше, – воскликнул Бэлгутэй, радостно взглядывая на Тэмуджина. – Вон, еще за теми кустами следы.

«Ну, если только на нашем пути столько зверей, кажется, и в самом деле их тут немало», – успокоенно подумал Тэмуджин, со стороны поглядывая на стариков, стараясь по лицам их угадать, как они смотрят на такое начало. Те тоже удовлетворенно покачивали головами, переговариваясь между собой.

Справа, между деревьями, позади цепи загонщиков показалась большая толпа всадников. Тэмуджин натянул поводья, глядя на них. Впереди всех рысил тысячник Саган, на ходу стряхивая с воротника медвежьей шубы осыпавшийся с деревьев снег.

Приблизившись, он доложил:

– Расставил всех по десяткам, а там, где вы указали, – по полусотне. И вот, вам тоже привел одну полусотню. Может пригодиться.

– Хорошо, пусть будет при нас. Сам будь настороже, и пусть воины постараются – сегодня мы должны быть готовы ко всему.

– Я поговорил со своими сотниками, предупредил.

Шагах в пятистах по цепи послышался тонкий свист сигнальной стрелы.

– Видно, медвежью берлогу нашли, – прислушавшись, сказал Саган. – Там поблизости мои парни идут, они выгонят зверя. Ну, я поеду к ним.

– Поезжай.

Саган и его нукеры размашистой рысью скрылись за кустами, оставляя за собой взвихренную снежную пыль, а над восточной горой выглянуло солнце, красноватыми лучами осветило снежные шапки на верхушках деревьев. В тайге разом посветлело, заросли как будто поредели и отчетливее завиднелись дальние кусты. Тэмуджин напрягал зрение, вглядываясь вперед, пытаясь рассмотреть сквозь темные заросли что-нибудь живое: не покажется ли над кустами рогатая голова лося или изюбра. Но, видно, слишком напуганы были звери, что стремглав бежали вперед и были уже далеко. Однако чем ниже спускались загонщики в таежную низину, тем больше звериных следов встречалось на снегу. И все чаще – то издали, то поближе – доносились одиночные звуки сигнальных стрел: загонщики то и дело натыкались на медвежьи берлоги или стада кабанов и призывали на помощь запасные отряды.

«Главное, зверь есть и его немало, – раздумывал Тэмуджин, продолжая разглядывать дальние заросли. – Рано или поздно он покажет себя».

– Смотри, сколько тут косуль прошло, – сзади послышался взволнованный голос Бэлгутэя. – А вот и волки через их следы прошли, но сейчас им не до косуль, видишь, они в другую сторону направились.

Хасар помалкивал. Тэмуджин оглянулся – у него хищно поблескивали глаза и нетерпеливо шевелились ноздри, будто чуяли запах добычи. Тэмуджин подмигнул ему, тот недовольно нахмурил брови и опустил глаза – так собака рычит в ответ, когда хозяин погладит ее по загривку.