удостоверение? Мне кажется, что ты самый обыкновенный мошенник и не более. Ты, не бегай по номеру, как ошпаренный. Не ты первый, не ты последний. Лучше сядь на кровать и не мешайся под ногами. Никаких заявлений я от тебя принимать не буду. Ты понял меня? Сейчас поедем в милицию и там, на месте разберемся!.

Лавров встал с кровати и последовал за ними.

***

Сильный и хорошо поставленный удар старшего лейтенанта, был до того неожиданным для Лаврова, что он, смел его со стула, словно пушинку. Он моментально ощутил соленый вкус крови на своей разбитой губе. Павел открыл глаза, но ничего не увидел. Перед глазами стояла полная темнота. Наконец, темнота стала по не многу отступать, и он снова увидел контуры предметов стоявших в кабинете.

– Встать! – закричал ему в ухо, лейтенант. – Что, не понял?»

Офицер включил настольную лампу и поднес ее к его лицу. Яркий свет лампы бил Павлу в глаза, выдавливая из его глаз слезы.

– Вот видишь бумагу на столе? Садись на стул, бери ручку и давай, пиши то, что я сейчас, тебе буду диктовать. Ты, понял Петров, что я тебе говорю или нет?

–Я ничего писать не буду, – тихо произнес Лавров.

Офицер схватил его за ворот куртки и подтянул к себе. Очередной сильный удар кулака в лицо, снова сбросил его со стула. Металлические браслеты впились в мышцы его рук. От нестерпимой боли, Павел закричал, упав лицом на грязный пол.

– Ты, Петров, у меня еще не так закричишь. Пиши или я раздроблю пальцы твоих рук вот этим молотком. Понял?

– Я же сказал, что ничего писать не буду. Ты, что по-русски не понимаешь, лейтенант?

Старший лейтенант дважды ударил Лаврова в область почек своими ботинками сорок пятого размера и, сплюнув, вышел в коридор. Он лежал на полу со скованными назад руками и силился подняться с пола, чтобы сесть на стул. Из-за неплотно закрытой двери до него донесся разговор двух мужчин, одним из которых был его мучитель.

– Я не знаю, что дальше делать с ним? Писать он отказывается. Может, его убить и все концы в воду.

– Убить? Да, мы и так его убьем без тебя. Машина его разбитая стоит в автосервисе. Мы с Сергеем засунем его в машину и под КАМАЗ. Кто будет разбираться, как он попал под машину. Меня другое пугает, люди приедут из Москвы, трясти всех будут. Деньги же не малые, а вдруг они действительно служебные? Было бы со всем хорошо, если бы он собственноручно написал, что денег и ценностей при нем на момент задержания не было.

– Ты не горячись, главное. Зачем тебе эта писулька? Ты сам-то подумай, откуда она могла появиться у нас с тобой, если он подох на дороге, в результате ДТП? Откуда мы могли знать о валюте и ценностях, если мы его не задерживали? Ну, переночевал в гостинице, ну отремонтировали мы ему машину, скажем, исправили тормоза, и он уехал. С твоей запиской мы все сгорим. Там работают не мальчики, они вывернут нас с тобой брат на изнанку. Давай, готовьте его машину. Кстати вы эту бабу, с которой он приехал сюда нашли? Было бы очень хорошо, если бы он погиб вместе с ней.

– Пока не нашли. Пропала сука. У нас еще в запасе несколько часов, поищем. Как ты смотришь на то, если в его камеру ты посадишь Николу? Пусть парень хоть немного оторвется на нем, вправит ему мозги.

– Ладно. Пусть подойдет. Так и быть закрою его в камере часа на два. Пусть поговорит с этим Петровым по душам.

–Вот и хорошо. Тогда я пошел.

Когда старший лейтенант вошел в дверь, Павел уже поднялся с пола и сел на стул.

– Вот, что Петров. Давай, вставай, и пойдем в камеру. Посидишь немного, подумаешь, может что-то и придумаешь.

– Может, вы и правы. Посидим, подумаем.

Он, толкнув в спину рукой, повел Лаврова в камеру. Проходя по коридору, он увидел Зою, которая заглядывала в открытое окно. Он посмотрел на нее и по знаку руки, все понял.

– Командир! Можно в туалет, прижало.

Он громко рассмеялся.

– Смотри не обгадься. Здесь нянек нет.

– Вот и я говорю об этом. Кому я нужен буду в экскрементах. Наручники сними, не бойся, я не убегу.

– Перебьешься! – прозвучало в ответ.

Милиционер открыл дверь мужского туалета и толкнул его в спину. Остановившись в дверях, он достал сигареты и закурил. Лавров открыл кабинку и вошел внутрь. Он поднял крышку сливного бочка и сунул в него руку. Пошарив в нем, он нащупал ребристую ручку пистолета. Павел быстро его достал из бачка и сунул на пояс джинсов. Он спустил воду и вышел из кабинки.

– Ну, как? С облегчением тебя.

– Спасибо.

Он довел его до камеры и приказал сержанту открыть камеру. Тот быстро исполнил команду. Последовал легкий толчок, и он оказался в камере.

***

Услышав лязг дверного запора, Лавров, молча, поднялся с нар. В камеру вошел молодой парень, огромного размера. Увидев его, он улыбнулся и сел на лавку у стола.

– Что скажешь, залетный? – неожиданно для него, спросил парень.

«Откуда он знает, что я не местный? – невольно подумал Павел. – Значит, ему об этом рассказали сотрудники милиции. Похоже, я попал в «пресс-хату». Сейчас начнется силовое давление»

– А, что бы ты хотел услышать от меня? – ответил Лавров.

Он достал из кармана сигарету и закурил.

«Выходит это и есть Никола – решил он. – Его, похоже, даже не обыскивали, да и зачем его обыскивать, ведь он их человек».

– Чего уставился? Убери свои зенки и не смотри на меня так.

Павел промолчал, однако, продолжал внимательно рассматривать предстоящего ему противника. То, что этот человек вошел в камеру неспроста, было понятно сразу. Уж больно уверено он вел себя в ней, давая ему понять, кто в доме хозяин.

– Слышишь, залетный! Ты, случайно не из блатных? – спросил он его и, получив отрицательный ответ, похоже, облегченно вздохнул.

Как он его понял, ему не хотелось иметь каких-то врагов среди воров и блатных.

– Слушай ты, сладенький, – произнес он. – Ты не хочешь постирать мои носки?

«Началось, – подумал Лавров. – Может, не стоит дальше с ним разговаривать, ведь без драки похоже все равно не разойтись? С другой стороны, зачем драться, если у тебя есть пистолет?»

Павел подошел к двери и сильно постучал в дверь.

– Рано ломишься из хаты, – произнес Никола. – Я еще не успел с тобой по душам поговорить.

Он встал