Эдуард Йорк и тот сменил Бурбона на Валуа, после того, как последний отрубил головы Генриху Тюдору и Ричарду Глостерскому. Последний, благодаря проискам Иоанна Московского, бежал из Англии, так как вскрылась его измена. Но убежал недалеко…

Иными словами — Франция находилась в разрухе куда более мрачной и тяжелой, чем в «лучшие» годы Столетней войны. Разве что «шевоше» никто не проводил, разграбляя населения в пух и прах. Пока не проводил.

Так-то может все и шло полегче, но Карл Бургундский был бездетный, Карл де Валуа — пока тоже, а Бурбон — являлся ребенком, да еще представляя женскую линию, которая держалась лишь на талантах Анны де Божё. Да и то — со скрипом. Формально вроде бы Карл де Валуа имел самые сильные права. И даже держал Париж с Орлеаном. Но испытывал тяжелейшие финансовые трудности и находился буквально в осаде. Аристократия же торговалась, выжимая досуха что Валуа, что Бурбонов, не давая им ни вздохнуть, ни пернуть…

— И что вы хотите?

— Чтобы гегемония Габсбургов в Священной Римской Империи прекратилась. — заметил Богуслав. — Если ты дашь нам гарантии безопасности, не прибегая к вассалитету, то привлечешь на свою сторону многих недовольных Габсбургами.

— Но ведь это означает развал Священной Римской Империи.

— Туда ей и дорога, — пожал плечами Магнус. — От нее одни только беды.

Остальные покивали.

— Единственное, что я могу вам предложить в таком случае — это оборонительный союз. В случае нападения на вас — я прихожу на помощь. В случае нападения на меня — вы. Допустим на десять лет.

— Этого мало. Рим терпелив.

— С возможностью продления. А каждые десять лет мы будем собираться где-то и все осуждать. Но такой подход требует сохранения единства субъектов права. То есть, вы все должны утвердить право первородства и запретить дробить свои владения.

— Но почему? — воскликнул Магнус, планировавший разделить свои владения между сыновьями.

— Потому что договор мы все заключим с герцогством Мекленбург. А если ты разделишь его между детьми, то такое герцогство исчезнет. И появится масса иных владений. Которые, в свою очередь, в коалицию входить не будут. Да — включить можно. Но это время. И формально, в этот зазор их легко смогут захватить и уничтожить. Особенно если подготовиться заранее и отравить тебя как Казимира, перед этим собрав войска и подведя поближе под любым предлогом.

Помолчали.

— Право первородства и неделимость владений нельзя никак обойти? — поинтересовался Богуслав.

— Я не думаю, что эти попытки имеют смыл. Там будут уловки и нюансы. Оно нам надо? Уж поверьте — в Риме сидят хорошие юристы. И они найдут способ вклиниться.

Снова помолчали.

— Повторяю, — произнес Иоанн после затянувшейся паузы. — Я предлагаю оборонительный военный союз на десять лет. С конференцией в последние год срока для решения — продлевать его или нет. И так — пока он нам будет нужен. Хоть два раза продлевать, хоть десять, хоть сто. Как договоримся или как порешают наши наследники. При условии, что вы примете православие и озвученные мною тезисы реформации церковной. Договор распространяется только на нападение на кого-либо из нас внешней силы. Если военный конфликт будет внутри союза — договор не будет иметь силы. Это на тот случай, чтобы меня не втянули в ваши внутренние войны. А вы, насколько я знаю, подраться любите. Как говорится — хотите — деритесь. Но если пришел кто-то со стороны — всю вражду отбрасываем и идем все вместе этого неприятеля бить…

Интересное предложение, но так легко вопрос не решился.

Участники переговоров, в том числе Ян Польский и Александр Литовский не желали, чтобы внутренние войны такого союза были личным делом каждого. Прежде всего потому, что опасались Иоанна. И стояли на том, чтобы внутри такого оборонительного союза был мир. Под гарантии Москвы. А это, в свою очередь, не нравилось королю Руси. Ведь он знал — гадить можно по-разному. В том числе и не начиная войн. И хотел оставить за собой право наказать любого шалуна, не связывая себе руки никакими неудобными договорами.

Приходилось торговаться.

Отчаянно.

Раз за разом подходя к этому вопросу и тщательно проговаривая каждую деталь. Взвешивая ее. И балансируя уступками в другом месте. Впрочем, было очевидно, без гарантий, что сам Ваня им по рогам давать не станет, ничего не выйдет. И рано или поздно ему придется уступить.

Зачем?

Так очень вкусным вырисовывался этот куш.

Неизвестно понимали ли это остальные участники переговорного процесса, но волей-неволей этот союз из-за доминирующего положения Руси, довольно скоро бы трансформировался в зону ее влияния. Военно-политического и социально-экономического. Да еще и с идеологическим фундаментом. И отказывать от такого спелого яблока совсем не хотелось. Внезапно нарисовавшегося, потому как Иоанн не собирался все это затевать. Ему было бы достаточно, чтобы владетельные аристократы севера Священной Римской Империи перешли в православие…

Но как тут отказаться?

Как не заглотить столь вкусную наживку?

От решительного рывка в духе какой-нибудь барракуды его останавливали только две вещи. С одной стороны, он не был уверен в том, что это все не является провокацией Рима с непредсказуемыми подводными камнями. С другой — он старался не показать своей заинтересованности, чтобы с него не стрясли за такую «цацу» чего побольше…

Часть 3. Глава 3

1485 год, февраль, 14. Где-то в джунглях ацтеков

Первое столкновение с ацтеками в джунглях очень ободрило военного руководителя экспедиции. Но противник не успокоился и почти сразу перешел к партизанской тактике. Из-за чего экспедиция была поставлена в очень непростые условия.

Требовалось принять решение. Либо плюнуть на все и рваться к столице ацтеков, чтобы там порешать все вопросы. И убить всех, кто с этим решением не согласен, добившись таким образом впечатляющего единодушия. То есть, поступить как конкистадоры в оригинальной истории. Либо заняться организацией тылов и опорных баз, медленно продвигаясь вперед. Но…

— Разве у нас есть выбор? — задумчиво спросил адепт Механики, подводя итог большому совету, что обсуждал этот вопрос.

Выбора, действительно, не было.

Экспедиция уже действовала в этой кампании очень осторожно, избегая необдуманной импровизации. Построила острог на побережье, создавая опорную базу снабжения. Заключила союз с ближайшими племенами, обеспечивая настроенное позитивно окружение. И теперь, столкнувшись с партизанской тактикой ацтеков перешла к строительству системы острогов для обеспечения безопасности маршрута от побережья до Теночтитлана.

Пока — деревянных.

Но идея пришлась по душе союзникам, и они подключились. Принципиально держась в стороне от непрерывных стычек ацтеков с русскими. И ведя себя так, как вели бы в ситуации, если бы ацтеки