Седьмая секция находится в углу, просматриваю корешки книг и нахожу пару экземпляров работы по абсолютному свету. Авторства Ларанэль Даккорской. Моей родственницы-эльфийки, что вышла замуж за моего прапрапрадедушку или там еще должно быть пара пра? Рассматриваю портрет внутри книги. Мы немного похожи, насколько гусеница может быть похожа на прекрасную бабочку. Эльфы прекрасны, спору нет. Мне не досталась ее красота, но благодарна за эльфийскую живучесть.

Буду честна сама с собой, чтобы выйти замуж за принца, мне не понадобилась красота, достаточно было просто существовать.

Достаю блокнот и тщательно перерисовываю схему, сверяя каждую петлю, делаю необходимые пометки, чтобы не перепутать.

Закрываю глаза и блаженно потягиваюсь, какие выматывающие дни. Открываю глаза и оказываюсь в знакомой комнате, Дамиан сидит в кресле и смотрит на меня.

— Похищаешь средь бела дня, — бурчу и залезаю к нему на колени, прижимаясь к горячей груди. — Видела тебя в небе Виленсии сегодня.

— Магический купол заклинание сложное и требующее много магии, — Дамиан обнимает меня за талию.

— Лорд Северин и дядя Ангарет? — вспоминаю рубиновых драконов.

Дамиан кивает:

— Остальные Виленсийские аристократы.

— Это проклятие?

— Нет, нечто другое, мы не смогли определить происхождение, но склоняемся, что гроза божественного происхождения.

— Божественного? Шалость богов? — удивленно смотрю в черные глаза. Божественных проблем еще не хватало до кучи.

— Не думаю, из Теодоса тянут силу и пускают ее во вред.

— Ты ищешь вредителя? — щелкаю пальцами.

— Да, Кати, я ищу вредителя, — Дамиан целует меня в висок, — ты у меня такая умная.

— Знай, я тебя еще не простила, — морщу нос и закусываю губу, — но поцеловать разрешаю.

Дамиан в ответ хохочет и показывает на свои губы:

— Хитрая, целуй первая.

Сощуриваю глаза и смотрю на наглую драконью морду. Провожу пальцами по чешуе на висках, она приятно ощущается на коже, очерчиваю скулы, волевой подбородок и дотрагиваюсь до губ. Дамиан хватает мои пальцы губами и касается их раздвоенным кончиком языка. Улыбаюсь и одергиваю руку. Чмокаю Дамиана в висок, где чешуя, губы покалывает от контраста температур.

— Дамиан, ты возьмешь меня в полет? — задаю сокровенный вопрос и жду ответа с замиранием сердца. Прошу, согласись.

Скулы и лоб медленно покрываются чешуей, клыки удлиняются, зрачки сужаются, а пламя переливается и танцует в радужке, дракон перенимает контроль.

Ладошки потеют. Смотрю с нескрываемой надеждой.

— Мои крылья, твои крылья, Кати, — рычит дракон и протягивает раскрытую ладонь.

Всхлипываю и вкладываю свою ладошку в большую мужскую. На глазах наворачиваются слезы, шмыгаю носом. Дракон рычит и стирает прозрачные капли с моей кожи.

— Не плачь, Кати, наш полет будет длинную в вечность…

Закусываю губу и обнимаю Дамиана, утыкаясь носом в шею, вдыхая запах пепла. Слезы катятся по щекам, не желая останавливаться, Дамиан гладит меня по спине, шепча приятные слова.

Днями ранее

Смотрю на тело брата, погруженного в магический сон, тонкие нити драконьей крови тянутся к часам Ландора, латая глубокую трещину. Время утекает, разрушая мой дом. Дракон внутри меня беснуется от отчаяния и от ощущения скорого конца.

Рычу от разрывающей нутро боли и бью кулаком по стене. Кожа на костяшках лопается и пачкает каменную кладку. Выдыхаю и закрываю глаза.

— Успокойся, Дамиан, гневом и отчаянием делу не поможешь, — растираю лицо ладонями. Ландор держится, как и Дориан. Нельзя тратить время понапрасну, необходимо найти проблему и устранить ее. Разворачиваюсь и наталкиваюсь на Теодоса Сияющего собственной бессмертной персоной.

— Дитя, — звучит мелодичный голос, пробирающий до костей.

— Теодос, — опускаюсь на колени и склоняю голову.

— Дитя, — рука ложится на мою макушку и поглаживает. — Тебе предстоит пройти нелегкий путь… — мелодичный шепот звучит около самого уха, — твой прелестный сын у меня, он спит и видит приятные сны, — рука божества спускается к шее и царапает мою кожу когтями, — но лишь пока… нарушишь правила и твоя семья, — щелчок пальцами, — умрет. Мне нужны кровные способности твоей красавицы супруги, но она инфантильна и глуповата, стоит ее мотивировать, к примеру, отобрать ребенка. Отобранные дети мотивируют. Любящими родителями движет отчаяние, оно толкает их на удивительные поступки.

Дракон беснуется и ревет внутри, выпускаю когти и клыки.

— Осторожнее, дитя, я могу перестать быть щедрым и благосклонным, — Теодос царапает мою шею когтями и смеется. — Мальчишка, боишься сделать ей больно? Ничего, она переживет, и для тебя больше мотивации, быстрее вымолишь прощение. Мне необходимо, чтобы Екатерина создала артефакт-портала и нашла путь в мертвый мир, но есть проблема, она любит сбегать, поэтому пометь ее, — Теодос кидает мне черную монету, — с меткой она не сможет сбежать в своей отвратительный немагический мир. Разыграй драму, сломай ее. Или, — голос становится ледяным, — убью твоего сына. Отчаяние матери направит ее на истинный путь, — смешок. — Не расстраивай меня, дитя, и не забывай, я слежу за вами, решишь меня обмануть, узришь гнев бога.

Теодос исчезает, подскакиваю на ноги и исчезаю в портале.

— Эрик! — дракон рычит, зовя своего ребенка. — Эрик! — пробегаю по комнатам, пусто. — Мой сын, — дракон тянет меня к открытому окну, выталкивает и насильно обращается.

Не чувствую свое дитя. Мой сын! Он забрал моего мальчика! — дракон мечется из стороны в сторону и ревет, взывая к пропавшему ребенку, в надежде, что тот отзовется на крик. — Мой сын!

Не могу перехватить контроль, дракон открывает портал за порталом и проносится по мирам. Ни следа! Он спрятал его!

Падаю наземь и обращаюсь, откидываюсь на спину и загнанно дышу.

— Ты чуть нас не погубил! — стону, дракон в ответ огрызается, но контроль не пытается вернуть. Оглядываюсь по сторонам, мы в горах Идэнрана.

Нам бы не позволили так просто вернуть сына, — корю дракона. — Теодос знал, что мы отправимся его искать. Обмануть божество не получится.

Поднимаюсь с земли и открываю портал во дворец, пока брат спит, разбираюсь с делами империи я. Дориан посмеется, когда проснется. Главное когда, а не если…

Прячусь в обители Смерти, прихватив бутылку вина. Подумать, мне необходимо подумать. На подлокотник кресла опускается птица.

— Где твой отец? — глажу Хехиина по темным перьям, он поворачивает голову и смотрит на меня своими пятью глазами.