– Это вы? – услыхала Анита собственный голос, прозвучавший как будто из могилы. – Это вы его убили?

– Я, – не стал отрицать майор. – А что? Он бы вас в капусту изрубил, кабы мы не подоспели!

– Он меня спас… – Анита бережно опустила голову Шандора на камни, встала, в упор посмотрела на Капнистова. В ее груди все клокотало, как в жерле Везувия. – Как вас сюда занесло? Вы же оставались в Дебрецене, когда я уезжала оттуда!

– Я покинул Дебрецен и догнал армию его сиятельства.

– Мы только что прибыли вместе с авангардом, – пояснил американец. – Опередили всех. Основные силы еще в пути.

– Как? – Анита показала на дым, клубившийся над крышами. – А кто же здесь воюет?

– Это корпус генерала Лидерса, – ответил Капнистов. – Фельдмаршал отправил Лидерсу курьера с приказом подойти к Шессбургу, чтобы воспрепятствовать соединению Бема с Гёргеем. Лидерс был в Трансильвании, ему не потребовалось много времени… Но кто-то предупредил Бема, и он первым атаковал Лидерса. Исход битвы пока неясен…

Капнистов стоял перед Анитой взмокший, с расстегнутым воротом, со съехавшей набок фуражкой. Анита задержала взор на непокрытой части его головы.

– Что у вас с волосами, майор?

– Ничего. – Он почему-то сконфузился, стал натягивать фуражку, но Анита сорвала ее, бросила наземь.

– Джеймс, смотрите! КРАСНЫЙ!

Волосы на голове майора Капнистова были растрепаны, и их корни, видимые достаточно хорошо, резко контрастировали с остальной поверхностью. Они были не темные, они были огненно-рыжие!

– Красный… – повторил потрясенный американец.

Капнистов нервничал.

– Что вы привязались к моим волосам? Да… они у меня от рождения рыжие… чуть ли не красные… Меня в детстве извели кличкой Рыжик! Думаете, это приятно? С тех пор я их регулярно крашу… но в последнее время было не до этого… недоглядел…

– Басма! – вскричала Анита. – Порошок в вашей шкатулке! Какая же я глупая…

– Вы лазили в мою шкатулку? Кто вам позволил?!

– Да, лазила! – сказала она дерзко. – И нашла там не только краску для волос, но и книжку, в которую вы, помимо прочего, записывали свои карточные проигрыши. «Должен Б. 500 руб.» Вы весь в долгах, господин майор!

– Какое вам дело? – взвился Капнистов. – Да, я много проиграл, пока служил в Брест-Литовске… очень много… Потому и попросился в действующую армию. Война… можно рассчитывать на доплаты, награды… Это, по-вашему, преступление?

– А еще можно сотрудничать с врагом, – добавила Анита. – И получать от него намного больше за важную информацию.

– Что-о? – Майор побагровел. – Как вы смеете?.. Я – честный офицер…

– А я думаю, вы и есть агент повстанцев. Тот самый, которого мы безуспешно ловим уже которую неделю… У вас есть доступ в штаб, вы в числе первых получаете сведения о намеченных маневрах армии…

– Не я один!

– Вы можете свободно ходить повсюду, ни у кого и в мыслях не было вас заподозрить… Может, это вы подложили бомбу в кабинет генерал-фельдмаршала? Может, это вы подсунули пузырек с холерными бактериями в карман бедолаге Червонному, когда производили обыск?

– Вы его обшаривали, это верно, – напомнил Капнистову американец. – И сами нашли склянку у него в кармане.

– Я ничего не подкладывал! – Майор в исступлении крутился на носках сапог, точно был пригвожден к месту. – Наглая ложь! Грин… вы – мужчина… Если вы поддержите это бредовое обвинение, я вызову вас на дуэль!

– Я не откажусь, – спокойно парировал Грин. – Но мне думается, миссис Энн, вы заблуждаетесь. А как же донесение в бутылке, которую я выловил из Тисы?

– Это пустышка, Джеймс. Я потратила целый день, прежде чем сообразила, что никакого донесения нет. Это случайный набор символов. Агент знал о вашей страсти к рыбалке и нарочно бросил бутылку в воду так, чтобы вы смогли ее достать…

– Но с какой целью?

– Чтобы заставить нас биться над цифровой и буквенной мешаниной, которая не имела смысла. Отвлекающий маневр, понимаете? Или… – Она опять посмотрела на пунцового майора. – Или господин Капнистов таким образом хотел заманить нас на берег, чтобы перестрелять там? Вы же чуть не погибли от его пули, Джеймс!

– Это была случайность! – кипятился майор. – Вы меня самого могли пристрелить, как рябчика!

– Когда попытка прикончить нас на берегу Тисы сорвалась, вы сменили тактику, стали действовать не так прямолинейно… Пока я вела Джеймса в лазарет, вы опередили нас и подлили в мой графин кислоту.

– Это ваши домыслы!

– А в Дебрецене, когда я говорила Джеймсу, что отправляюсь в Приют Мертвецов, вы крутились неподалеку и могли все слышать…

– Вот что, майор, – сказал американец, доставая свой «Уолкер», – в словах миссис Энн что-то есть… Нам лучше поговорить об этом в другом месте, здесь слишком шумно… Не хватайтесь за ваш пистолет, он разряжен в этого несчастного. – Грин взглянул на лежащего навзничь Шандора, – а вот мой «кольт» всегда в полном порядке.

Майор замычал, затряс головой, как атакованный мошкарой бык, а потом вдруг двинул Грину в челюсть кулаком и побежал прочь по улочке. Грин не ждал такого, не сразу пришел в себя, а когда сумел прицелиться и выстрелить, майор был уже далеко. Выстрел пришелся мимо.

– Паршивый койот!

Капнистов исчез за углом, из-за которого доносилась, все приближаясь и приближаясь, какофония жестокого побоища. Анита подняла с земли саблю и пистолет Михая.

– Его надо догнать, Джеймс! Он не должен уйти!

– Не уйдет, миссис Энн!

И они бросились в пекло.

Совет в Араде. – Фаталист Горелов. – Стакан бренди и английский револьвер. – Спасительный сарай. – Разговоры о капитуляции. – Старик в плаще. – Генерал-фельдмаршал выражает удовольствие. – Парламентер. – Вольтов столб. – Башня Сапожников. – Тот, кого Анита ждала так долго. – Удивительная мистификация. – Последний раз об американской булавке. – В гостинице Шессбурга. – Все точки над i расставлены. – Два месяца спустя. – Арадские мученики. – Золотая монета на смуглой ладони.

В кровопролитной шессбургской сече Бем потерпел поражение, потерял две тысячи человек, но сохранил часть армии и, отойдя к Медиашу, стал пополнять ее первыми попавшимися людьми. Это был жест отчаяния.

Гёргей, сведав об этом, отказался от соединения с разгромленным союзником и свернул к Араду, самому надежному оплоту повстанцев. Там и остановился со своим войском, моральный дух которого был уже сломлен. Наступили последние дни независимой Венгерской республики.

Недалеко от Старой ратуши стояло ветхое здание, возведенное еще во времена владычества Османской империи. В нем разместились офицеры нижних и средних чинов, включая капитана Горелова. Находился вместе с ними и Максимов. Вследствие царившего в армии уныния контроль над пленником ослаб, и Максимов твердо вознамерился бежать.