Опомниться не успеваю, когда осознаю себя сидящей на стиральной машинке и стягивающей свитер с Данила. Боже, какой он! Пальцами по груди его веду, упиваясь предвкушением.

Данил тут же меня к себе прижимает. Его кожа горячая, а мне все еще холодно. Я целую его, хаотично обнимаю. Его рот в шею мою впивается. Удовольствие прокатывается по телу, жар внизу живота усиливается. Я реагирую.

Страсть топит мир в ярких красках. В жарком дыхании. Я губы кусаю, когда его рот мой сосок накрывает.

Обнимаю Данила ногами, невольно начинаю тереться.

Данил чуть отстраняется, и я ощущаю прикосновение его ладони к своей промежности. Глаза закатываются от удовольствия. Его рука начинает двигаться, гладить, ласкать. Мои ногти в плечи ему впиваются.

Чувствую вторжение пальца и глаза закатываю. Следом раздаются хлопки — Данил рукой трахает, я же ноги вытягиваю, пальчики подгибаю. В кайфе тону. Наслаждаясь всем, что он со мной делает.

Нам бы в постель. Обняться. Нам бы...

— Хочу тебя, — шепчет он, касаясь губами моего подбородка. Потом рта. Щеки.

— Я твоя, — отвечаю.

— Моя, — вторит одобрительно.

Губы сильнее кусаю. Движения его руки становятся быстрее. Еще немного, и Данил доведет меня. Я расслабляюсь, дышу часто. Позволяя ему.

В какой-то момент он руку забирает, прерывает мое наслаждение, сбивая накатывающий оргазм. Я жалобно возмущаюсь. На глаза слезы наворачиваются. Льну к нему, карабкаюсь, за шею обнимаю и прижимаюсь.

— Сейчас, моя девочка, — говорит Данил прерывисто. Ремень торопливо расстегивает.

Я задыхаюсь.

— Даня, Даня, — шепчу. — Пожалуйста.

Нам бы в постель. Нам бы... Нам все равно уже. Глаза застилает похотью.

— Щас, моя хорошая. Щас будет.

Он джинсы приспускает. Я на эрекцию его любуюсь. Скопившуюся слюну сглатываю. Данил направляет в меня член и толкается. Мой жаркий стон тонет в его поцелуе. Губы скользят до уха, я слышу нетерпеливые слова:

— Вот так. Так лучше.

Послушно киваю.

Данил ладони на ягодицы мне кладет и к себе притягивает, насаживает до упора. Я пошевелиться не смею, лишь выгибаюсь и зажмуриваюсь.

Остро. Нестерпимо. Потрясающе.

Возбуждение на лоскуты живьем режет.

Данил в себя меня вжимает. Потом выходит и снова вторгается, душу выбивая. Я щипаю его и всхлипываю. Он снова внутри. Глубоко.

Я дрожу.

— Моя, — слышу над ухом.

Ртом воздух ловлю.

— Блть, моя.

Данил делает еще одно движение. Потом еще. А потом срывается на быстрый неумолимый темп, мгновенно перебрасывая за грань. Оргазм лавиной обрушивается, обескураживая. Убивая меня. А Данил трахает. Еще и еще. Он трахает меня.

Пока не кончает сам.

Я думаю о том, что впереди нас ждет несколько дней вместе.

Думаю о том, что впереди нас ждет целая жизнь, и меня взрывает радостью!

Я думаю о нем, чувствуя, как Данил наполняет меня. Проживаю с ним его восторг. И целую. Целую его без устали.

Данил опускает меня на ноги. Смотрит в глаза.

— Что? — улыбаюсь я.

Щеки огнем горят, губы пылают, мне сладко. Душа как сахарная вата, он взбил ее в облачко. Мне хорошо.

— Ох*енно, — говорит Данил с легкой улыбкой. — Я скучал.

Я вспыхиваю счастьем.

Данил ведет большим пальцем по моей щеке, по губам. Чуть надавливает. Послушно беру палец в рот, смачиваю слюной, облизываю. Закрываю глаза и начинаю сосать. Точно знаю, что все внимание Данила мне принадлежит. Его палец проникает глубже. Возбуждение вновь накатывает волной. Я с наслаждением сосу его палец. Данил ждет, а потом меняет большой на указательный.

Продолжаю ласкать его.

Данил толкает мне в рот еще и средний. Два пальца сосать сложнее, но я справляюсь.

Потряхивать начинает, мы оба остановиться не можем. В этой крошечной ванной жутко неудобно, но у нас пока нет своей спальни, нет постели. Мир растворяется. Становится неважным, где я нахожусь. Важно лишь — с кем.

Хочу взять в рот его член. Данил свободной рукой мои соски трогает, сжимает, выкручивает. Я хочу сделать ему приятно, как делала это много раз раньше. Возбуждение долбит кувалдами по барабанам терпения, безжалостно разрывая их. По ногам катится теплая сперма. Я сосу пальцы Данила и мечтаю о том, чтобы опуститься ниже. Останавливают робость и скованность. Раньше между нами не стояло слово «стоп», но время врозь сделало свое дело. Мне неловко. Не уверена, что делаю всё правильно. Что именно этого ему хочется.

Я не проявляю инициативу, а Данил просто смотрит. Тогда представляю, что у меня во рту его член, и беру глубже, возбуждаясь сильнее. Мы оба только что кончили, но я безумно хочу вновь возбудить его.

Данил забирает руку. Следом ощущаю прикосновение его языка, который оказывается у меня во рту. И начинаю дрожать.

Данил разрывает влажный поцелуй, разворачивает меня и наклоняет. Дальше ничего не соображаю.

Руками в машинку упираюсь и чувствую вторжение. Губу прикусываю, чтобы не закричать. Он такой твердый, будто не кончал минуту назад.

Наслаждение впивается тысячей игл в кожу, я себе не принадлежу больше. Не осознаю себя ни матерью, ни студенткой, ни старательной помощницей в деканате. Не осознаю ни в одной из ролей, которыми безумно горжусь. Именно в этот миг все становится неважным.

Я его женщина. Та, кого он с наслаждением любит. И охренеть как классно сливаться с ним воедино.

Данил двигается, жадно имея меня сзади, а я на цыпочки приподнимаюсь, одну ногу задираю выше.

— Блть, да. Еще! — поощряет он с вызовом и восторгом, задирая мое колено еще выше. Беря глубже. Становясь безумнее.

Он адово быстро вколачивается в мое тело, а я едва не плачу от удовольствия. От того, как это хорошо, как ошеломляюще остро. Понимаю, как сильно счастлива в этот момент! Впервые за долгое время я не притворяюсь. Я полностью свободна!

Признаюсь самой себе, что для полной гармонии ужасно не хватало именно этой роли — его партнерши. Его женщины. Его любимой.

Рука Данила накрывает лобок и клитор. Пальцы водят внизу живота, перебирают, хлопают. Быстрое дыхание кожи касается. Вторжение члена усиливает наслаждение. Нос заполняют наши запахи. Я кончаю — снова ярко, снова умирая от того, что чувствую. С первой до последней секунды.

Задыхаюсь. Оборачиваюсь и прошу поцелуя.

— Тебе хорошо? — спрашивает Данил отрывисто.

Шепчу ему:

— Я счастлива. Ты самый лучший. Ты самый, Данил, Даня...

Он врезается в мое тело и замирает. Закрывает рукой мне рот, заставляя замолчать. И выпрямляется. Я слышу над головой: