ст. 225 УК Республики Узбекистан гласит: «уклонение от призыва по мобилизации в Вооруженные Силы Республики Узбекистан, – наказывается лишением свободы от пяти до десяти лет». Согласно ч. 4 этой статьи «нарушение обязанности лицом, проходящим альтернативную службу, после применения мер административного взыскания за такое же деяние, – наказывается штрафом до пятидесяти минимальных размеров заработной платы либо арестом до шести месяцев».

Важной гарантией обеспечения конституционного права на получение информации любым законным способом является введение уголовной ответственности за отказ в предоставлении гражданину информации (ст. 140 УК РФ). Однако здесь усматривается некоторое противоречие с Конституцией России. Согласно ч. 4 ст. 29 Конституции «каждый имеет право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом». А ч. 2 ст. 24 Конституции гласит: «Органы государственной власти и органы местного самоуправления, их должностные лица обязаны обеспечить каждому возможность ознакомления с документами и материалами, непосредственно затрагивающими его права и свободы, если иное не предусмотрено законом». В то же время в соответствии со ст. 140 УК защитить свое нарушенное право в уголовно-правовом порядке могут лишь граждане России. Это существенным образом ущемляет права других лиц, не являющихся гражданами нашей страны, но законно находящихся на ее территории (например, лиц без гражданства, беженцев из союзных республик бывшего СССР). Думается, это противоречие следует устранить, заменив в ст. 140 УК слово «гражданину» на слово «человеку».

Объективная сторона данного состава преступления может выполняться как путем действия, так и бездействия, которое выражается в отказе должностного лица предоставить собранные в установленном порядке документы и материалы, непосредственно затрагивающие права и свободы гражданина. Отказ должен быть неправомерным, т. е. не соответствовать закону или иному нормативному акту. Что же касается действия, то оно может выражаться либо в предоставлении неполной, либо заведомо ложной информации. Однако за аналогичное деяние (действие или бездействие) Кодексом РФ об административных правонарушениях 2001 г. предусмотрена также административная ответственность (ст. 5.39)[495]. В связи с этим практически важным является вопрос о разграничении уголовной и административной ответственности за подобные деяния. Юридический анализ ст. 140 УК РФ и 5.39 КоАП РФ позволяет сделать вывод, что сегодня это различие проводится в зависимости от наступления или ненаступления последствий в виде причинения вреда правам и законным интересам граждан. Если в результате совершения указанных действий (бездействия) причиняется вред правам и законным интересам граждан, то налицо все признаки уголовно наказуемого деяния, предусмотренного ст. 140 УК РФ. Если же эти последствия не наступают, то виновный может быть привлечен к административной ответственности по ст. 5.39 КоАП РФ. Однако такое разграничение представляется нам достаточно условным, ибо трудно представить себе ситуацию, когда указанные деяния вообще не ущемляли бы прав и законных интересов граждан, не сопровождались бы причинением им хотя бы морального вреда. Другое дело, что характер причиненного потерпевшему вреда может быть разный. Поэтому об уголовной ответственности, на наш взгляд, речь может идти лишь в случае причинения потерпевшему существенного вреда[496]. Соответствующее изменение следует внести в редакцию ст. 140 УК, заменив слова «если эти деяния причинили вред правам и законным интересам граждан» словами «если эти деяния причинили существенный вред его правам и законным интересам». Соответственно, статья 140 УК в новой редакции будет выглядеть следующим образом:

«Статья 140. Отказ в предоставлении человеку информации

Неправомерный отказ должностного лица в предоставлении собранных в установленном порядке документов и материалов, непосредственно затрагивающих права и свободы человека, либо предоставление человеку неполной или заведомо ложной информации, если эти деяния причинили существенный вред его правам и законным интересам, – наказываются…».

Не приветствуя в принципе «увлечение» законодателя оценочными понятиями при конструировании уголовно-правовой нормы[497], в то же время считаем, что в данном случае без оценочного понятия не обойтись, поскольку формализовать каким-либо образом все варианты причинения вреда правам и законным интересам граждан не представляется возможным. Не случайно в ряде других составов преступлений, сопряженных с причинением вреда правам и законным интересам граждан, законодатель использует оценочное понятие типа «существенный вред правам и законным интересам граждан…» (ст. 201, 202 УК); «существенное нарушение прав и законных интересов граждан…» (ст. 285, 286, 288, 293 УК).

Кроме того, как отмечалось выше, ст. 140 УК сегодня практически не работает. Думаем, это не случайно. Дело в том, что применение данной нормы невозможно без ответа на ряд вопросов, в частности: в каких пределах человек имеет право на информацию, каков порядок поиска и получения этой информации, какова ответственность должностных лиц и организаций, нарушающих данное право и т. п. Пока на эти и другие вопросы не будут даны ответы на законодательном уровне, данная уголовно-правовая норма будет пробуксовывать. Поэтому следует поддержать предложение Комиссии по правам человека при Президенте Российской Федерации о необходимости безотлагательно принять федеральный закон о праве на информацию, где бы давались разъяснения по всем этим вопросам[498].

Гарантией обеспечения конституционного права на свободу массовой информации (ч. 5 ст. 29 Конституции РФ) является установление уголовной ответственности за воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналистов (ст. 144 УК). Закон Российской Федерации от 27 декабря 1991 г. (с последующими изменениями) «О средствах массовой информации»[499] в ст. 58 дает достаточно широкий перечень способов воспрепятствования законной профессиональной деятельности журналистов. Однако не все они наказуемы в уголовно-правовом порядке. Об уголовной ответственности речь идет лишь в случаях, когда воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналистов осуществляется путем принуждения их к отказу от распространения информации. Однако УК РФ умалчивает о том, что в данном случае следует понимать под принуждением. А между тем это имеет важное практическое значение, поскольку от этого зависит правильная квалификация содеянного. Пробел в законе соответственно порождает и разные решения этого вопроса не только в судебной практике, но и в теории уголовного права. Ряд авторов сводят принуждение лишь к психическому воздействию на волю журналиста с целью воспрепятствовать его законной профессиональной деятельности. Причем к возможным способам такого воздействия они относят, например, шантаж, т. е. угрозу огласить о журналисте или его близких порочащих сведений; обещания продвинуть его по службе либо, напротив, понизить в должности и т. д.[500] Ту же позицию по сути дела занял и Модельный уголовный кодекс для стран СНГ. Основной состав преступления, предусмотренного ст. 166 Модельного УК «Воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналиста», сформулирован как «воспрепятствование в какой бы то ни было форме законной профессиональной деятельности журналиста, а равно принуждение его к распространению либо отказу от распространения информации, соединенное с угрозой насилием, уничтожением или повреждением имущества, распространением клеветнических измышлений или оглашением иных сведений, которые потерпевший желает сохранить в тайне, а равно путем угрозы ущемлением