батареи доходило до выяснения: а что это тебя, мил-человек, видали у замполита в гостях, не стукачок ли ты часом, братишечка?! То…

Вуаля, на Божий свет являлась подружка-ложка, желательно с ручкой потоньше, аккуратно вставленной между пальцев подозреваемого, пальцы зажимались ласковыми ладошками старших товарищей, ложка проворачивалась и…

Подобные вещи прямо проходили по определению «причинение вреда разной степени тяжести» и более чёткого «пытка», а откуда они взялись в среде ребятишек, росших на «Простоквашино», Леопольде и звёздочек с ликом Ильича — Бог весть…

Что же касается природы появления стального черпалова для жранины, носимого юными военными организмами во внутренних карманах кителя, то их ещё стоило отыскать. Понятное дело, проще всего было отправиться в магаз и купить, но… Поди-ка выберись посредь бела дня из части без увольнительной, а кто её особо видел в шестьдесят шестом оперативном помимо самохода? То-то же, что мало кто, если не имелось магарыча, проставленного кому требовалось. Да и магарыч, так-то, не особо падал нам в руки, угу.

Стальные ложки находились нами самыми немыслимыми способами и терялись ещё более неосознанно, порой в результате самой настоящей диверсионной операции, проведённой кем-то из своих. На кой ляд? О-о-о, тут всё просто и дело в тех же самых глупых понтах, родивших обычай украшать себя подкожной синей росписью со смыслом да значением.

Берётся обычная ложка из нержавейки. Зубилом отрубается сам черпачок, ручка улетает в сторону кладбища скоммунизженно-брошенных вёсел, а её огрызок стачивается напильником, чтоб не торчал, как краешек сломанного коренного зуба. Оставшаяся выпуклая ёмкость, более никогда не знающая каши, пустых консервированных щей или бигуса, аккуратно плющится кувалдой с тисками, превращаясь в неровный металлический овал.

Далее в дело вступает геометрия и то же самое зубило с молотком, превращающее останки бедной ложки в… Бинго, товарищ бывший дембель, в сраную бирку-жетон самопальный, без коего ни один нормальный зольд девяностых себя не мог даже представить при увольнении.

Конечно же, наготове уже держался мешочек, эдакая кенгуриная сумка, специально пошитая из куска шерстяного одеяла, мешочек, прячущий в себе заготовку и паста ГОИ, накрошенная в него. Полировка занимает какое-то время, зато потом металл переливается ровно зеркало.

В будущем жетоне делается дырка, куда дальше вставится кольцо, снимаемое с цепочки фляжки, в дырку заправляется провод, бирка окунается в краску, в дело вступает художественный талант и склонность к миниатюре, а также самые обычные игла и знания основ примитивного электролиза. Обязательным условием является уведённый где-то автомобильный аккумулятор.

И всё, вот вы счастливый хозяин кавказских гор, черепа в берете, скорпиона с задранным хвостом или ещё какой пурги, так сильно необходимой вам по каким-то причинам.

А кому-то заново приходится искать — чем же пожрать то, что в армейке девяностых звалось пищевым довольствием. Ну, что поделать, не мы такие, жизнь такая, радуйся, что проебал ложку, а не магазин с патриками.

Время спецов

— Будешь курить, художник?

Николян не курил, но сигареты у него водились. Армянин, порой, не национальность, а состояние души. И понимание непростых законов жизни, включая жизни в армии и ценности её перекуров, старший сержант Николян знал назубок.

Николян собирался домой, ему оставалось всего ничего, впереди ждала гражданка, гражданки в гражданке и гражданки без гражданки на гражданке, полный пошлый прикольный покер простого парня после перенесённых подразделений. Николяну завидовалось и, одновременно, за него радовалось.

Там, на КМБ, Левон пообещал моей маме присматривать за мной и по мере сил обещание выполнил. Сейчас вот, видя меня, заёбанного старшиной, службой, недавно перенесённым дневальством и надвигающимся караулом, полный дембель Николян решительно выдал мне две очешуенные раковые палочки ЛМ и пошёл за палатку, всем своим сильным корпусом показывая — энтот дух идёт со мной, пошли все лесом, с Новым годом.

— Полный абзац?

— Да.

Николян зрел в корень. Большая партия пацанов один-восемь и первые наши сержанты задерживались. Уже приехала почти вся первая рота, половина третьей, Плакущий с Бережным и даже новенькие-переведённые, тут же заграбастанные ушлым старшиной Мазуром в АГС батальона. А мы только ждали основную партию своих. И абзац временами становился не иллюзорным, а почти осуществившимся, прям на чуть-чуть и всё, капец котёнку, гадить не будет.

— Колоть сам не начал?

— Начал.

Я начал колоть ещё в полку, в санчасти, сделав медбрату Пашке ящероподобного монстра на ногу, всё получилось, нога не отвалилась, картинка осталась, контур не расплылся и тут оно понеслось…

— Время спецов, да?

Николян даже покраснел, смеясь. Да и я тоже, спустя почти полгода чуть не лопнул, основательно закиснув от времени спецов.

На нашем КМБ в Ахтырке имелось небольшое количество военных, всю службу проведших именно тут, между сопок, посреди зданий бывшей зоны для зэчек с псих заболеваниями. Сюда упекали умелых свиноводов в подсобное хозяйство, хороших трактористов-мотористов за-ради починки всякой техники и залётчиков от бдительного настроя и зоркого ока прокуратуры. Среди этих милых людей затесался какой-то безымянный со временем, но крайне крутой индивид, жутко гордившийся службой в какой-то из ГСН сотой ДОН. Именно у него на мускулистом плече виднелась непонятная размытая человеческая фигура в чём-то вроде берета-блина времён славной работы рижского ОМОН и вывода наших из Афгана, подписанная сверху-снизу иностранно-кривоватой латиницей. Само собой — типа готически: SPECIAL TIME.

— Это чего, — мягко, ровно мальчик-колокольчик, поинтересовался тогда Николян, пришедший поглазеть на очередного жаждущего исправления чужого косячного партака и проставившегося нашему Стёпе пятью пачками Г4Зима. — Иностранное что-то?

— Время спецов, — нехотя, лениво и дрогнув верхней губой ответил индивид, — как у коммандос на нашивках.

Я побагровел, вышел в курилку и смеялся до слёз. Чувак попался понятливый, вышло просто объяснить разницу в TEAM и TIME, равно как понятиям team и force, а также вреда от голливудских дешёвых боевиков.

Но смешно стало даже здесь и сейчас, в навалившемся абзаце духанке у самой границы Дага с Чечнёй конца девяностых.

— Да покури ты, на, — сказал Николян и достал ещё одну сигарету, — чё ты там, в распалаге не видел. О, мне пора. Бывай, Художник, будешь, кого бить за дело, не забудь, потом объяснить — за что бил. Тогда не обидятся, а поймут.

И уехал домой.

Антикиллер Жиган на планете Смерти

— Ничё так написано, про наш Ростов, у нас там так и есть, да…

Девяностые заходили в павший СССР разными путями и с разных сторон. Девяностые отличались свободой, демократией и страстью к первичному накоплению капитала. Самая читающая нация мира изголодалась по лихой беллетристике, романтично-горячей эротике и мурашкам от леденящих