и он внезапно видит себя в середине «Гражданина Кейна», бьют колокола, кто-то шепчет фальшивые воспоминания детства, на смертном ложе, среди развевающихся белых занавесок… Затемнение, cut.

Потом он уже больше ничего не говорит. Они разминулись с Карлой, она по другую сторону. Не таков ли был замысел Петрча – спровоцировать Агерре на постоянное Ваяние, достаточно долгое, чтобы его попросту перестало что-либо интересовать? Нужно это пережить! Но – в самом ли деле нужно? Зачем? И так… хорошо.

Карла вытаскивает его в сад. Смотри, какой красивый заход солнц. Взгляни на те кутрипические деревья в вечерней росе. Посмотри на тучи над океаном. Видишь ту бесконечность? Джииз, я могла бы так сидеть и смотреть часами. Она сжимает его руку. Агерре высвобождается, извиняется; у него другое, высокоприоритетное соединение. Гритц, гритц.

Другое соединение – не ложь: позвонила фрай Ори.

Он принимает ее в заднем пятистенном кубике, за зеленым чаем. Света из космоса за Садом, больше симулированного, чем настоящего, не хватает даже для того, чтобы пробудить тени; кутрипическая псевдоплесень, которой поросли скелеты стен, испускает белое свечение. Есада, однако, и так опускает взгляд.

– Ты сильно на меня рассердишься, фрай.

Агерре даже не удивлен.

– Переходишь в SR?

Есада вскидывает голову.

– Най, най, с чего бы!

Агерре пожимает плечами. Не глядя на ксенотичку, доливает себе чай, подносит чашку ко рту. SpaceSculptor размеренно стучит в его висках тактами по три.

– Я не перейду к ним, – медленно продолжает Есада, – но, боюсь, больше не буду членом Ordo. Завтра у меня закончит кристаллизоваться большой Сад, с надлежащими запасами. Я улетаю.

– Куда?

– Никуда. Вваяюсь в долину 4D, настрою скрипт, буду проверять каждые двадцать лет. Надеюсь, коды Иллюзиона/Open не поменяют.

– Будешь ждать в Ваянии замедленного времени… – Агерре со вздохом выпрямляется на высоком стуле. – Чего?

– Технологий, позволяющих обратить сизигию.

– Ого!

– Прости, Фредерик.

Теперь она уже может называть его по имени, поскольку, скорее всего, они никогда больше не увидятся. Агерре не питает особых иллюзий в отношении возможности безопасной деглиезации организмов со столь развитой нервной системой. В свое время он сам пребывал в подобных сомнениях, консультировался со всеми самыми знаменитыми специалистами, часами просиживал у Лужного. Никто не давал ему надежды. Операция требовала бы фактически создания полной записи разума ксенотика и формирования нового мозга, свободного от глии, – невыполнимая по вполне фундаментальным причинам задача. В когнитивистике есть своя теорема неопределенности, закон, доказывающий невозможность сведения структуры разума к числовым данным.

– Слишком уж быстро у тебя пропало желание. Не слишком ли радикальное решение?

– Нужно превозмочь себя.

– Превозмочь?

– Пока еще… Ты же понимаешь, фрай.

– Похоже, не очень.

– Я боюсь, что потом уже не захочу, что потом мне уже будет все равно, – она снова опускает взгляд. – Я вижу, как вы меняетесь.

– Ты очаровательно умеешь обидеть.

– Извини.

Агерре на самом деле не особо интересно, но что-то его провоцирует, и он спрашивает:

– Это ведь из-за Горпаха?

– Не знаю. Может быть, – она в крайнем замешательстве, ей хотелось бы закончить этот разговор, свободная поза и отсутствие эмоций в голосе Агерре еще больше действуют ей на нервы. – Я никогда раньше никому не причиняла вреда. Я вообще…

– Ты была невинна, пока не пришел злой король и своей искренней просьбой не вынудил тебя согрешить.

– Я, наверное, пойду.

– Да.

Субгигант, туманность, Пятерка Мечей, Висельник – и все еще Колесница.

Дело плохо, будет еще хуже. Биржи начинают сходить с ума, показатели мировой экономики падают, – и все связывают эти факты с расколом в ОНХ. Агерре издал официальное распоряжение, на неопределенное время запрещающее ксенотикам появляться в Глине на Земле и в Трех Колониях.

Он встречается в вашингтонском парке с представителями экспансионистского лобби, под фрагментарным крипто, в приватной сфере. Ему хороши видны взгляды прохожих извне сферы, реакция на цвет его рубашки, эмблему ОНХ, фиолетовые прожилки на лице. Там, где он прежде замечал любопытство, интерес, отвращение, теперь все чаще читается бессильная злость, детская обида. Он отводит взгляд. Лужный, как обычно, открыл дверь для нежелательных ассоциаций. Ибо это правда – мы были, были для них ангелами.

Лоббисты обрушивают гром и молнии на голову Петрча.

– Мы переслали агентствам копии тех материалов, которые вы добыли у изменников, фрай. Если они столь свободно шатаются по галактике – радиотелескоп здесь, гравиметр там, эту планету переделаем в компьютер, ту вывернем наизнанку… Что будет, когда они перестанут следовать резолюции Лиги Суверенов? В Ордене вы держали их мертвой хваткой – но теперь? Каким образом призвать к порядку ксенотика? Что мы можем им противопоставить? Естественно, пресса чрезмерно паникует, но что мешает тому или иному раскольнику шантажировать нас коллапсом Земли? И что тогда? У нас нет никакой космической армии, никаких вундерваффе против ксенотиков. Кто нас защитит? Только вы, Ordo Homo Xenogenesis; только ты, фрай. Ты ведь не предашь.

Кто знает, что ответил бы Агерре, если бы полностью соображал? Ибо разве не так же говорили британские губернаторы раджам, которых покупали все новыми титулами? И разве не так же чувствовали себя продажные туземные вожди – предателями собственного рода? Когда приходило время мятежа – по какую сторону баррикады они вставали? Не об этом ли, по сути, речь? Чтобы я дал гарантию, что, не колеблясь, подниму руку на своих братьев и сестер по глие, безжалостно раздавлю бунтовщиков – а когда речь идет о ваянии пространства-времени, не существует полумер, каких-то избирательных Ваяний, убийство будет однозначным, как с Куомо, – не об этом ли они спрашивают? Ксенотические войны, крайст! Не такой ли гарантии они хотят?..

И потому он ее им не дает – но отнюдь не из высоких моральных соображений, лишь потому, что ему не слишком хочется ввязываться в долгие дискуссии, спорить о принципах. Ему следовало бы плевать на лоббистов горячей желчью – он наблюдает волны на искусственном пруду. Война, не война – какое ему до всего этого дело? Лишь бы наконец долететь на встречу с Иваном, закончить эти абсурдные скитания. Сколько еще гаданий?..

Постфактум оказывается, что он в самом деле знал координаты с самого начала.

18. Броня

Это ближайшая к Вектору Ферза точка среди Отваяний постглиотических космосов, рассчитанных с помощью глиокристного компа фрай Дьюс. Она находится примерно в световой неделе от красного гиганта, почти перпендикулярно к эклиптике, на продолжении оси вращения звезды. Едва Фредерик останавливает SpaceSculptor на ее орбите, Сад регистрирует радиовызов на волне в двадцать один сантиметр. Видимо, Петрч здесь уже как минимум неделю; во всяком случае, он неделю ожидал