есть у нас один такой, где тебя нет. Короче… В этом чатике я сообщил, что Кешка этот — засланный казачок. И ни в какой фирме он не работает, а внедрился туда для спецоперации. Я через свои связи пробил. Думаю, все сейчас кинутся тебя спасать. А в ответ — странная тишина. Ме-ме, бе-бе. Никакой инициативы. Мамуля только с паспортом постаралась, да и то просто подфартило. Потом уж все спохватились, когда ты уже в Сочи собралась. Я первый сюда махнул, а этих гастролеров по дороге собрал, тут все как есть тебе рассказал. Стали разбираться. Ну и оказалось, каждый из нас думал, что Аркаша твой — по его душу.

— В каком смысле? — все еще ничего не понимала я.

— Вот гляди. Я был уверен, что он под меня копает, вот и познакомился с тобой. Ну, чтобы компромат собрать: как я от налогов укрываюсь, ну, и про офшорные счета, покупка объектов имущества по заниженной стоимости. И эта взятка…

— Ты что, у кого-то взятку вымогал?

— Не наговаривай на папу, доча. Папа не вымогал, папа давал. А если еще всплывут дела минувших лет. Ой…

Тут папа номер два скривился, словно ему вырвали все зубы мудрости сразу, и замолчал. А я уставилась на отца номер три, который к этому времени уселся по-турецки и попытался уйти от ответа в космос.

— Эй, философ, давай теперь ты. Не все мне одному козлом ходить, — буркнул папа номер два.

— Житие мое, — вздохнул папа номер три, нарываясь на неприятный ответ с упоминанием пахучего пса. — Дочь моя, ты же знаешь… В книгах вся мудрость, и через эту самую мудрость я и пострадал. Был у меня один товарищ, тонкий и душевный человек, мудрый и чистый душой. Много он претерпел от злых людей…

— Васька-охранник, которого жена вытурила за то, что он пропил дедовские медали? — догадалась я.

— Василевс встал на путь исправления и часто медитировал со мной, — укорил меня папа. — Пить бросил и работу нашел. Устроился к одним богатеям сторожем, там хозяин умер, а дети, пока наследство ждали, дом охраняли. Друг от друга. Сигнализация, само собой, но и в саду охранник нужен. А там чайный домик был, а в домике — библиотека. Хозяин очень любил редкие книги.

— Короче, дело к ночи, философ, — буркнул папа номер два, разливая нам чай.

— В общем, Василевс как-то книгу мне в подарок принес, старинную такую, потрепанную. Сказал, что младший хозяйский сын ее под стол в беседке подложил, чтобы тот не шатался. Я глянул — и сердце в пятки. Это же раритетное издание «Тайны общества всех веков и стран». Экземпляр в современном цельнокожаном переплете. Корешок украшен известным масонским символом — циркуль с линейкой. Оказалось, оно бешеных денег у коллекционеров стоит. Когда наследство получили и опись книг с ценами нашли, другой сын спохватился и нанял людей, чтобы Василевса тряхнули. Он к тому времени куда-то исчез и на работу ходить перестал. А у наследников большая половина книг пропала. Роковое совпадение…

— Да твой Василевс, поди, узнал, что книги денег стоят, и прихватил все, — усмехнулся папа номер два. — Теперь в бегах.

— В общем, я был уверен, что Аркадий твой пытается найти украденные книги через меня. Вот и познакомился с тобой, чтобы невзначай выпытать, где я их прячу. А у меня только одна была… Да я бы и ту книгу ему отдал, только она куда-то пропала.

— Василевс заходил занять денег перед тем, как податься в бега? — вздохнула я, а папа понурил голову и покаянно развел руки в стороны.

— Я же не знал… А про то, что книга у меня была, как раз многие знали. Я ее носил в антикварный магазин, узнавал, подлинная ли. Теперь на меня все пропавшие книги могут повесить. Бедная Дульсинея, я же из-за нее… Хорошо, что я у нее официально не прописан, квартиру не тронут. А я уж тут где-нибудь в монастыре перекантуюсь…

— Не бзди, найдем мы твоего Ваську, я своим уже команду дал. Далеко он не уедет. А ты, доча, из-за Аркашки этого паршивого не расстраивайся, все равно Философ говорит, ты его и не любила совсем.

— Интересное кино…

— Где нет драмы и неизвестности — там нет жизни и глубины значимости, — с умным видом покивал папа номер три, намекая, что я и сама все это должна понимать. Он явно переоценивал мои мыслительные способности.

— Допустим, разговор про Аркадия мы отложим, — протянула я, поглядывая на отцов. — И допустим, что я не была от него без ума, здесь вы правы. Хотя, конечно, надеялась, привыкла и вообще… Ладно. Но все это никак не объясняет, куда подевалась мамуля…

— Пошли, — обреченно махнул рукой папа номер два, и мы друг за другом направились на пляж.

Идти в сумерках было неудобно, папа номер три достал из кармана фонарик, но тот не работал. И все же он вполне уверенно повел нас вперед партизанскими тропами. Второй отец всю дорогу что-то ворчал про исходящий от истинного философа свет, который мог бы заменить любой фонарь. А еще порывался найти светлячка и показать его мне, потому как я не к месту вспомнила, что так никогда их и не видела.

Мамуля сидела на берегу, бросая в воду камешки. Чуть поодаль стояла кривая палатка с кокетливой бахромой по краям. Рядом с ней валялись сучья и подпаленная мокрая газета. Я с ужасом подумала, что мамуля пыталась развести тут огонь. Ее похлебка из рапана по запаху могла соперничать с вареными яйцами в термосе Славика. Я очень опасалась за местных отдыхающих.

Я уселась рядом с мамулей, отцы тактично топтались в стороне, пытаясь-таки развести огонь.

— Дарина, Хуан оказался американским шпионом, — всхлипнула мамуля. — Мне позвонила бабуля и сообщила, что к ней приходили местные спецслужбы и разыскивали его. Я думала, он пропал из-за штанов, а оказалось, он в них просто наделал и сбежал. Все это время он прятался за моими хрупкими плечами, а теперь за мной будут следить до конца жизни, думая, что он свяжется со мной и тем самым выдаст себя. Я не имею права подвергать вас такой опасности, оттого ушла из дома. Лучше сразу попрощаемся, не стоит вам поддерживать со мной связь. Этот треклятый Аркадий, он же следил за мной и с этой целью обольщал тебя. Я все поняла, оттого противилась как могла. Думала, все как-то разрешится само собой. И вот к чему это привело. Ты никогда не простишь меня…

— Да никакой он не шпион,