Как и в случае с Маей, с которой я поменялась телами сразу после пробуждения на Северных землях, мой голос, который ныне принадлежал другому, звучал иначе. «По-Регисовски» немного ворчливо и раздражённо. Но пришёл врачеватель в себя гораздо быстрее, чем когда-то Майя. Поднявшись на ноги, он отряхнул одежду, потом стал поправлять волосы.

– Верни моё тело! – потребовал Регис, взметая вверх ладонь и указывая на меня моим же пальцем. С непривычки его голос прозвучал визгливо.

Кьярин начал скалиться, осознав случившееся. Его губы расплылись в широкой улыбке, обнажившей зубы. Он спрыгнул с лошади, чтобы, схватившись за живот, расхохотаться.

– Кьярин, – попытался одёрнуть его Винсент, выпучивая глаза, но это не помогло.

– Да я тебя сейчас! – Регис замахнулся, запоздало осознавая, что в его руке больше нет курительной трубки.

В моих руках её тоже не нашлось, видимо, она упала на землю при перемещении.

– Успокойтесь, – прозвучало негромко, но жёстко. – Сара, сможешь поменять вас телами?

– Мне необходимо время. – В первые минуты после перемещения дар словно парализовало. Он будто становился невидимым, словно рыба, залегал на дно озера. Будь у меня больше опыта, может быть, я могла бы достать его и оттуда. Но не сейчас.

Спрятав светлое сердце, я спустилась с лошади, аккуратно, чтобы она не волновалась и не перебирала копытами. Но это оказалось тщетно. Трубка нашлась, она лежала в траве. Одна из половин – деревянная – оказалась сломана. Но металлическая, куда врачеватель забивал травы, не пострадала. Это оказалось меньшим из зол, но даже так…

Видя дерево, даже не зная точной породы, я понимала: трубка стоила дорого. Слишком тонкая работа, и на одной стороне были вырезаны мелкие печати. Магия. Этого было достаточно, чтобы Люций не смог использовать свою чудесную печать времени, которую див создавал по пустякам. Для обычных даэвов возвращать вещам прежний вид такой силой стало бы дикостью, она выпивала слишком много магии.

– Это… – начала было я с двумя половинами в руках. – Мне жаль.

– Починю, – поджав губы и сложив руки на груди, проворчал Регис. В диве уже зародилось усталое смирение. Если он и злился, то скорее на судьбу, распорядившуюся так.

Вложив Регису в руку две половины его трубки, я аккуратно сомкнула на ней его пальцы. Жест был бы слишком интимным, если бы не смена тел.

Сезар потирал виски, будто пытаясь избавиться от головной боли.

– Как так вышло? – спросил он.

– Не удержала контроль, – ответила, не вдаваясь в подробности, не обращая внимания на то, что продолжаю держать Региса за руку. Поняла, лишь когда поверх моей ладони появилась более светлая, Люция. Он с улыбкой, которая показалась мне слегка натянутой, расцепил наши руки.

– Регис, у тебя такая мягкая кожа, – невинно бросил он, щупая мои пальцы. То надавливая, то гладя, будто исследуя. Я сглотнула – это было приятно. – Такая мягкая, удивительно, – повторил Люций, склонив голову и не думая отходить.

– Эй, отпусти. Хватит меня… её гладить! – разъярился врачеватель.

– Глажу? Мне просто интересно, – бесцеремонно заявил Моран.

– Можно мне тоже тогда? – коротко кашлянув в кулак, вдруг невозмутимо сказал Сезар, сделав шаг.

– Я тоже, – поддакнул Кьярин.

– Нет, – сразу же отозвался Люций, поднимая голову и переводя взгляд на светлых дивов. – Вам нельзя.

Регис пунцовел от злости прямо на глазах.

– Вы меня удивляете. Тебе уже пятьдесят, а ведёшь себя как ребёнок. Хватит над ним подшучивать, – укорила я, прекращая эту нелепую игру. Удивительно, как у них вообще получалось смеяться в такое время.

В следующую секунду Люций расхохотался, так громко и заразительно, сначала отклоняясь назад, а после, наоборот, сгибаясь в животе. Я поражённо застыла, его вспышка света стала для меня как гром среди ясного неба.

– Боги, как же это смешно, – с трудом выдавил он. А я поняла, что давно не слышала из его уст столь искреннего смеха. Словно день стал ярче, аромат разнотравья – душистее, а сердце пустилось вскачь. Я смотрела, и, казалось, вокруг был лишь этот звук, который резонировал с чем-то внутри меня.

– И каково это, Регис? – спросила Сильфа с широкой улыбкой. Золотые браслеты на её запястьях зазвенели, ударяясь друг о друга. – Наверное, непривычно?

– Чувствуешь себя не в своей тарелке? – поддержал Кьярин, ножны его меча упирались в землю, а сам он схватился за эфес, перенеся на оружие весь свой вес и используя его как опору.

– Здесь уместнее «не в своей шкуре», – невозмутимо проговорил Зандер и, глянув на меня, добавил: – Без обид. Я только выражение вспомнил.

– Заткнитесь. – Второй раз Регис на провокации уже не поддавался.

Он стоял, с непривычки слишком широко расставив ноги, и, склонив голову и перекинув волосы на лицо, вытаскивал из них траву. Я решила помочь, всё же это тело принадлежало мне.

Возможно, смешки продолжились бы, если бы в небе не мелькнула белая точка. Это была птица, точнее, ворон со светлым оперением, клюв тоже был светлым, хотя и имел слегка сероватый оттенок. Отшагнув, я по старой привычке едва не позвала ворона, как реальность вылилась на меня ушатом холодной воды.

Это оказался другой ворон, вовсе не тот, что месяцами носил мне письма Люция с объяснениями по фларканскому языку. Кроме отличного размера (эта птица была чуть меньше), среди подобного снегу оперения бросалось в глаза несколько черных как смоль перьев у лап.

Ворон спикировал, сев на поднятую и согнутую в локте руку. Это существо, на первый взгляд, оказалось гораздо послушнее того, что я знала в юности.

В сером клюве болталась чёрная подвеска с чужого меча. Нить, за которую она крепилась к эфесу, была порвана, а центр изделия погнут – сразу и не поймёшь, что когда-то оно изображало перо.

Нахмурившись, я подошла к Люцию, не без труда сохранив равновесие, и поняла, что именно взволновало меня больше всего. Точнее, причин было две. Одна из них заключалась в том, что всё выглядело так, будто кто-то сжал подвеску настолько сильно, что просто смял металлическую деталь, а вторая – подвеска с меча обычно значила лишь одно: её хозяин уже мёртв.

– Кому она принадлежала? – сиплым низким голосом проговорила я. Моран был чуть выше меня и шире в плечах, но ныне мы оказались на одном уровне. И две мужские тени, что легли рядом друг с другом, ещё больше внесли сумятицу в сознание.

– Даэву из моего ордена, он шпионил для меня на территории светлых королевств. – Люций забрал подвеску из клюва птицы и теперь ощупывал металлическую часть, плавно перейдя к порванной нити.

Все вокруг хранили молчание. Даже Регис, пунцовый от прилившей к