Тогда Мстислав приказал своим войскам наступать любой ценой. Но как бы он ни подбирался к Вдовьему холму, он никак не мог выманить двоих братьев с их позиции. Тогда он решил идти прямо на Владимир и захватить город, если получится. Он приказал быстро снимать лагерь. Юрьевский холм сразу же пришел в движение, и вскоре войско уже спустилось вниз и отправилось по дороге, ведущей в столицу. Теперь к основным силам присоединился псковский князь. Но Константин еще задержался в Липецке: были очевидны его сомнения и разногласия. Он опасался «этого отчаянного шага», как он его назвал, и сказал, что его люди – простые селяне, непривычные к сражениям. Он боялся, что во время похода они разбегутся. Он думал, что будет лучше остаться на Юрьевском холме. Мстислав с горячностью ответил: «На холме не добьешься ни победы, ни поражения! Наш успех – с крестом и правдой!» С помощью своих родного и двоюродного братьев он наконец убедил Константина в том, что необходимо идти на Владимир, и тот приказал своему войску выступать.

И полки пошли по дороге к Владимиру, но прежде чем все они достигли дороги, на Вдовьем холме было замечено оживление, и войско двух братьев покинуло свою позицию. Теперь оба войска были повернуты в одну сторону. У Липецка состоялось сражение. Мстислав остановился, и смоляне с новгородцами развернулись лицом к противнику. Они стояли не двигаясь: Константин был в Липецке на одном фланге, Мстислав с новгородцами держал центр, а на другом фланге стоял Владимир Рюрикович со смолянами. Между ним и центром войска находился брат Мстислава с псковским войском. Все вражеские силы наступали прямо на них. Юрий и Ярослав были уверены в исходе и улыбались. Воины Юрия пошли в атаку на новгородские полки, которым Мстислав уже сказал: «Братья, мы пришли в центр вражеских земель, и этот враг силен. Если мы побежим, ни один из нас не спасется. В этой битве не оглядывайтесь назад. Забудьте о своих домах, женах и детях. Бейтесь насмерть! Тот, кто не будет убит, останется жить. Бейтесь крепко! Бог в правде, не в численности. Вперед, как мужи! Бейтесь стойко! Вперед пешими или конными, но вперед!»

Новгородцы помнили, как бились их прадеды, когда их вел в бой прадед Мстислава, и кровь закипела в их жилах. «Мы не будем биться конными», – сказали они. От наступавшего врага уже валил пар. Новгородцы сбросили обувь и верхнюю одежду и ринулись в бой с топорами и дубинами, соревнуясь со смолянами в храбрости. Каждый должен был превзойти другого, и ни одна часть войска не хотела оставаться позади.

Первым поверженным знаменем было знамя Ярослава и вторым – тоже его. Очень скоро сражение превратилось в огромное побоище. Псковский князь стоял рядом со своим братом, и оба они наблюдали за сражением, развернувшимся перед ними. Неожиданно Мстислав сказал Владимиру: «Да не позволит нам Бог покинуть доблестных воинов!» – и ринулся в бой. Он проехал через все свое войско, ободрял людей и говорил, что настал миг победы. Он проехал через все ряды сражавшихся до передовой, снял с плеч шнур, крепивший его боевой топор, и, размахивая им, бросился во главе воинов в гущу сражения. Люди видели, как он рубил направо и налево. Его воины следовали за ним с отчаянным ожесточением. Через короткое время поле боя являло собой сцену безжалостной резни. Три раза Мстислав проходил туда и обратно через ряды владимирцев, рубя направо и налево своим ужасным боевым топором с широким лезвием. Смоленский и псковский князья прорвались через вражеские ряды и добрались до стоящего в тылу лагеря, теперь брошенного Ярославом и Юрием.

Эти князья, которые раньше хвастались, что у них сто воинов на одного воина Мстислава, теперь обнаружили, что на каждого убитого или раненого воина Мстислава полегли десять, а то и больше воинов из их войска. Стоны раненых и умирающих на поле боя достигали Юрьева, как говорили потом его жители; а мертвых тел на том поле они насчитали девятьсот без учета тех, которые были унесены раньше.

Когда побежденные бежали и весь их лагерь попал в руки победителей, Мстислав запретил своим людям прикасаться к чему бы то ни было. «Оставьте лагерь, – сказал он, – и заканчивайте сражение, иначе они повернут назад и разгромят нас». Смоляне не могли удержаться от грабежа, а новгородцы повиновались и ринулись в погоню за врагом. Константин первым перестал сражаться; когда произошел перелом в ходе сражения в его пользу, он остановился. Он жалел своих братьев и не причинил им впоследствии никакого вреда. Их войско было жестоко разбито, целые полки были уничтожены.

И Юрий, и Ярослав бежали без оглядки: первый – во Владимир, второй – в Переяславль-Залесский. Юрий мчался во Владимир уже на четвертом коне, трех других он загнал до смерти. Он сбросил на дорогу всю верхнюю одежду и даже чепрак. Ярослав спасался бегством еще энергичнее. Он скакал на четырех лошадях, пока они не пали, и добрался до дома на пятой. Раненые и покалеченные воины стекались в Юрьев и окрестные деревеньки. Много людей утонуло при переправе через реки, другие умерли в пути. Каждый проклинал Ярослава, как человека, ставшего причиной их несчастья; на него одного они возлагали этот грех.

Когда владимирцы увидели со стен города всадника, мчавшегося к городу, они сочли его гонцом с радостными вестями от их князя, но когда он приблизился, они узнали самого князя Юрия в рубахе и штанах. «Укрепляйте город! Укрепляйте город!» – кричал он издалека. Вместо радости поднялся плач. На протяжении всей ночи разбитые остатки войска входили в город: одни – полумертвые, другие – раненые. Если бы победители решили пуститься в погоню, то ни Юрий, ни Ярослав, ни любой другой человек не смог бы от них спастись. Город мог быть сдан безо всякого сопротивления. Но они весь следующий день оставались на поле боя и подошли к Владимиру только утром в воскресенье.

Юрий отдышался и, немного придя в себя, сказал жителям города: «Братья, давайте запрем ворота. Быть может, мы сможем выдержать осаду». «С кем мы сможем ее выдержать? – спросили люди. – Где наши братья? Одни убиты, другие в плену, третьи вернулись нагие и раненые. Нет у нас поддержки». «Это верно, – ответил Юрий, – но не выдавайте меня моему брату Константину, или Владимиру, или Мстиславу. Я хочу встретиться с ними по своей воле». Они обещали выполнить его просьбу.

Видя, что ворота закрыты, как будто город в осаде, союзники окружили его. Ночью с воскресенья на понедельник во дворце начался пожар и поднялся громкий шум. Новгородцы хотели атаковать и полезли на стены, но Мстислав остановил их. Огонь быстро погасили, но во вторник через два часа после заката возник новый пожар, который полыхал до рассвета следующего дня. Тогда смоляне ринулись на стены, но снова получили приказ остановиться. Юрий послал свою просьбу: «Не торопите меня; я выйду к вам завтра».

В среду он вышел к своим врагам, взяв с собой двух младших братьев – Владимира и Святослава. Он поклонился победителям и сказал: «Братья, я кланяюсь вам, не лишайте меня жизни, а с Константином пусть будет так, как вы хотите».

Константин стал великим князем, и были сделаны приготовления к тому, чтобы принять его с почестями. Юрию выделили небольшой город на Волге, куда он должен был отправиться без промедления. Его жена и слуги немедленно сели на корабли, которые уже были приготовлены для этого.