— А мы, идиоты, добиваемся перевода его в психушку, — подхватил Виктор. — Да, пустили козла в огород. А я еще и орудие преступления ему привез. Ведь хотел же купить ему новую бритву!

— Вот этого он бы тебе никогда не простил, — засмеялась Полина. — Но я не могу понять, почему Хавронин дожидался целых десять лет, чтобы продолжить свой замысел. Создается впечатление, что он ждал освобождения Курапова.

— Правильное впечатление у вас создается, — рассмеялся и Битов. — Так и есть, он ждал его освобождения. Хавронин остался совершено без средств, его прибор в той суматохе — ему ведь срочно пришлось уносить ноги — пропал. А когда Курапов уже сидел, Хавронин узнал от начальника охраны Кирюхина, что тот перевел свои деньги на Курапова. Той еще сволочью продажной оказался этот начальник охраны! Вот потому он выхода его и ждал, из-за денег.

— Но как же Хавронин мог завладеть деньгами, если они…

— А очень просто. — Битов, непонятно чему радуясь, потер руки. — Развести Курапова, человека до крайности непрактичного, было ему раз плюнуть. Кирюхин, когда переводил деньги на его счет, этого обстоятельства совсем не учел. Тогда у него была одна забота: найти подходящего человека, на которого невозможно было бы воздействовать «формулой». Но, конечно, в прямой контакт Хавронин с Аркадием вступать не стал, а вошел в сговор с заведующей реабилитационным центром «Солнышко». Заведующая-то к Курапову и подкатила. Объяснила, что центр давно закрыт, что Петя Кирюхин в интернате для инвалидов, свозила туда, показала, в каких он условиях живет. В общем, обработала по полной программе. На строительство нового центра «Солнечный город» — не только для детей, но и для взрослых с синдромом Дауна, — деньги у Курапова и вытянули.

— Понятно, — вздохнул Виктор. — Гнусно это все. Кто бы мог подумать, что Владимир Тимофеевич окажется такой сволочью? — Он пригубил свой коктейль и посмотрел на Полину. Почувствовав на себе его взгляд, она улыбнулась.

— Никто не мог, — сказала она, нащупала его руку и крепко сжала, утешая. — Бедный Федор этого не понял, даже когда Хавронин в него выстрелил. Опять не поверил очевидному, подумал, что его дорогой, обожаемый Владимир Тимофеевич зомбирован этим дьяволом Кураповым. А Курапов-то сам был жертвой.

— Да уж! Десять лет отсидел ни за что ни про что. Безумный поэт, чистая душа. Но как же следствие просмотрело, что он неадекватен?

— Случаются ошибки, — хмуро проговорил Битов. — Что ж, слюни не пускал, на людей не бросался, на вид вполне нормальный. Ну, немного не от мира сего. Ладно, ребята, мне пора. — Он быстро допил свое пиво и чуть не бегом двинулся к выходу — разговор о судебных ошибках ему явно не хотелось продолжать. Но, не дойдя до двери, вдруг вернулся.

— Да, совсем забыл сказать. Одна хорошая новость все-таки есть. Этот прибор, дьявольское изобретение Хавронина, уничтожен. Я лично присутствовал при его казни. Так что сатанинское семя не распространится по земле. Будем жить, как жили в старой доброй эпохе — со своими чувствами, со своими беспорядочными эмоциями.

— А не выпить ли нам по этому поводу?

— Нет, не выпить. Простите, ребята, я действительно тороплюсь.

Битов ушел. Заиграла «Джулия». Они рассмеялись и одновременно поднялись, приглашая друг друга на танец.

— Все закончилось, — сказала Полина. — Хоть сказка и оказалась с не совсем счастливым концом.

— Да, все закончилось, — подхватил Виктор, прижимая к себе Полину. — Завтра мы отправляемся в отпуск. С самого утра едем в турагентство.

— В турагентство? Но ведь как раз с этого все и началось.

— А мы не будем завтра включать телевизор, не станем слушать никаких новостей, а просто сразу отправимся в турагентство.