что для того, чтобы отвести на него подозрения полиции. Но мальчик мог рассказать о вас, и полиция нашла бы подтверждающие улики. И даже зная это, вы его не убили. Я долго размышлял над этим. – Голос Кёнсу стал мягче. – Когда я увидел вас после аварии, то не узнал. Только потом я вспомнил, что вы были охранником в нашем жилом комплексе во втором доме. Припоминая те времена, я отчетливо вспомнил ваш взгляд, с которым вы смотрели на моего сына. На вашем лице были написаны неподдельная жалость и сочувствие. Только недавно я понял, что означал этот взгляд.

Кёнсу упомянул и тот факт, что Кваннэ бесплатно работал в волонтерской организации, заметив, что знает, как охранник помогал обездоленным людям: детям-инвалидам и бездомным.

– Шесть лет назад вы стояли перед мучительным выбором: убить Чиуна или нет. После долгих раздумий все же решили не убивать его. Ведь он, так же как и вы, несчастен: все вокруг сторонятся его. Смотря на Чиуна, вы словно видели самого себя. Поэтому у вас было такое выражение лица.

Кёнсу вытащил записку из кармана пальто.

– Именно с такими мыслями вы писали эту записку. Как и шесть лет назад, так и в тот день ваше сердце дрогнуло, узнав, что Чиун может умереть. Поэтому, получив вознаграждение от На Сокчуна, вы освободили меня. – Кёнсу говорил без пауз, не давая собеседнику и слова вставить. – Видимо, ваше особое отношение передалось Чиуну. Мой сын сказал, что в тот день был вместе с вами, но при этом он уверен, что сам убил На Сонгён. Сколько бы я ни спрашивал Чиуна, ответ не менялся. Он уверен, что вы не виноваты.

Ким Кваннэ, крепко стиснув зубы, смотрел куда-то вдаль между морем и небом. Подождав немного, но так и не услышав ответа, Кёнсу снова продолжил:

– Я собираюсь признаться во всем, что до сих пор скрывал. Возьму Чиуна, и мы вместе отправимся в полицию и подробно расскажем о том дне. На Сокчун и Ким Чиён тоже признаются в своих преступлениях. После этого вы не сможете больше бежать. Не надо ждать, пойдемте вместе с нами и признайтесь во всем. – Погасив в себе вспышку злости, Кёнсу постарался произнести последние слова максимально мягко.

Он едва успокоил в себе нахлынувшую волну эмоций. Именно в этот момент он осознал, как же сложно оставаться сдержанным и спокойным в любой ситуации. Успокоив дыхание и выждав немного, он продолжил:

– Не заставляйте Чиуна одного нести этот груз, признайтесь, что случилось шесть лет назад. Если вы расскажете о событиях того дня, то я обещаю: другие ваши преступления не всплывут. Я беру это на себя: сделаю все что угодно, чтобы это осталось вашей тайной.

Сделав глубокий вдох, Ким Кваннэ посмотрел на Кёнсу:

– О каком признании вы говорите? Я ничего не знаю. Я совершенно не виноват в упомянутом вами происшествии в Инчхоне. – Уголки его губ слегка приподнялись.

Голос мужчины вновь стал неторопливым, с нотками облегчения и свободы:

– Единственное преступление, которое можно мне предъявить, – это то, что я целый год следил за вашей семьей. В этом я скоро и сам признаюсь.

Остолбенев, Кёнсу не мог вымолвить ни слова, по вискам и шее струился холодный пот. Ким Кваннэ, прищурившись, посмотрел на Кёнсу.

– Я не верю ни единому вашему слову. – Его твердый взгляд не мигая уперся в глаза профессора. – А вы знаете, что больше всего меня поразило, когда я следил за вашей семьей? Вы жили лживой жизнью, при этом все вам доверяли, уважали вас и хвалили. Ни разу не сомневаясь, люди верили вам во всем. Вот что больше всего меня поразило. А такие, как я, сколь бы честно ни жили, никогда не смогут получить подобного отношения к себе. Вы же, совершив ужасный поступок, спокойно живете дальше, получая уважение и почет, а мы вынуждены всегда находиться под подозрением. Почему так? Вы же психолог-криминалист, наверняка знаете, почему так происходит?

У Кёнсу все спуталось в голове, но он постарался не подать виду. Обдумав его вопрос, он дал свой ответ:

– Люди верят в то, во что хотят верить. И каждый делает выбор в зависимости от ситуации, в которую попал, и от своего образа мыслей. Поэтому ни вы, ни я ничего с этим поделать не можем.

– Верят в то, во что хотят верить… – тихо пробормотал Кваннэ. – Поэтому все и дошло до такого. – Повернув голову к Кёнсу, мужчина прибавил: – В любом случае это был не я. Вы очень сильно заблуждаетесь.

Выражение лица Ким Кваннэ было серьезным и непоколебимым. Увидев, что подозреваемый совершенно честным взглядом смотрит на него, у Кёнсу резко защемило внутри от знакомого чувства. Это было чувство беспокойства, которое он не раз испытывал, когда встречался лицом к лицу с преступником.

Ким Кваннэ до последнего уклонялся от признания. Но Кёнсу был непоколебим в своем убеждении, что перед ним настоящий убийца. Подозрения, можно сказать, даже стали более осязаемыми. Но можно ли верить этому чувству? В голове промелькнуло легкое сомнение.

В тот день, шесть лет назад, когда он принес тело На Сонгён домой, происходило то же самое. Тогда он убедил себя, что сын и есть преступник. Впоследствии это привело к цепочке ошибочных поступков.

Сейчас в голове роились мысли и чувства, образовав единый запутанный клубок вопросов без ответа. Чему доверять, а что отбросить? Может, интуиции и многолетнему опыту или предчувствию, которое он сам в себе выработал? Что его так злит? То ли ускользающий преступник, то ли собственные сомнения, зарождающиеся сейчас внутри.

Кёнсу замер, словно потерял разум. Но вдруг резко пришел в себя от слов собеседника.

– На этом предлагаю закончить разговор. – Ким Кваннэ выпрямился и встал. – Если ко мне придет полиция, я честно дам все показания. И, если это действительно не Чиун, желаю вам найти настоящего виновного.

Оглядевшись вокруг, Кёнсу заметил, что рядом уже никого не было. Толпа людей перешла к следующему месту экскурсии. Кваннэ, мельком взглянув на Кёнсу, повернулся к нему спиной.

Профессор еще раз быстро взвесил все за и против. Думать дольше не было необходимости. Честно говоря, не так уж важно было получить признание от Кваннэ. Это всего лишь дело выбора: какой стороне верить. На этот раз Кёнсу выбрал сторону Чиуна – верить сыну без капли сомнения, что бы ни случилось.

Чувства, которые он с трудом в себе сдерживал, прорвались наружу. Гнев и ненависть вскипели в Кёнсу, порождая желание убить. Он глубоко вдохнул и поднялся со скамьи. Больше такого шанса не представится. Внутри все было готово к последнему шагу. Ким Кваннэ удалялся. В этот момент Кёнсу расстегнул одну верхнюю пуговицу пальто и достал револьвер, висевший