Закончив разговор, Михаил Савельевич подошел к большому окну своего кабинета и несколько минут смотрел на шестерых только что вышедших от него разведчиков...

Володя открыл дверь своим ключом, привычно бросил его на специальную полочку и, снимая бушлат, хотел крикнуть традиционное «ма, я дома», как вдруг осекся. В большой комнате рокотал басистый голос Марии Яковлевны.

– Ох, Тимофеевна, слава тебе господи, все хорошо закончилось. Маринка-то с мужем ейным все это время в аэропорту сидели. Там, говорит, бабуля, безопасней всего было. Да и то не всякий раз. Один раз, говорит, какие-то террористы захватили самолет чей-то и хотели на нем куда-то улететь. А тунисцы-то их и сбили... Ну да ничего, на будущее наука обоим. Нечего по заграницам шляться. Как говорится, где народился, там и сгодился...

– Это верно, – поддакивала Анна Тимофеевна, – одно беспокойство с этими турне. У меня на что уж сын взрослый, военный и не куда-то там в Африку ездит, а всего-то во Владимирскую область, а и то все сердечко изнылось. Намедни приехал, лица на нем нет. Худющий весь, а с лица-то аж зеленый...

Володя не стал дослушивать, о чем еще будут судачить мать и соседка.

«Значит, Маринка благополучно вернулась, – подумал он, намыливая руки, – ну и прекрасно... А то что я худющий вернулся, так это все фигня. Были бы кости целы, а мясо на них всегда нарастет».