И то ли у немца закончились патроны, то ли по какой другой причине, но, самолёт, надсадно взвыв мотором, ушёл вверх и словно растаял в летнем мареве. Вставая, капитан пожалел, что у него только легковушка, а не танк с зенитным пулемётом на башне.

Мелькнувшая мысль заставила вспомнить о машине, и капитан поспешил к дороге. К счастью, очередь прошла мимо, и пикап отделался только парой пробоин в крыльях. Бойцы, весело уверяя друг друга, что Федька одной своей руганью прогнал немца, уселись по своим местам, капитан, глянув вверх, хлопнул дверцей, и пикап покатил дальше.

Минут через сорок машина остановилась в расположении штаба армии. К удивлению капитана, в палатке особого отдела его, сидя на раскладном стуле, ждал майор Авдюхин. После совместных блужданий по немецким тылам между ними установились особо доверительные отношения, и потому особист, не чинясь, спросил:

– Давно ждёшь?

– Не очень, – вместо приветствия майор дружески улыбнулся и пояснил: – Сказали, ты на передовую подался, там вроде как целая мотодивизия из окружения вышла.

– Вот звонари, – рассмеялся особист и сел.

– А что, что-то не так? – поинтересовался майор.

– Уточняю, – капитан выставил вперёд руку и начал по очереди загибать растопыренные пальцы: – Танк, полуторка, два командира, сержант и десяток бойцов. Ещё женщина с двумя детьми. Всё.

– Сила, – согласился майор и покачал головой.

– Во-во, – нахмурился капитан. – Нам при таких делах не в палатке сидеть надо, а землянки и окопы рыть. В оборону садиться.

– Думаю, ударим свежими силами и вперёд пойдём, – высказал своё предположение майор.

– Уже один раз ударили… – махнул рукой капитан. – Бойцами, что вышли, лётчик командовал, а другие командиры, говорят, их бросили.

– Да, всё наперекосяк… – вздохнул майор. – Нам приказ был мелкими группами выходить, а много ли вышло? А тут полуторка и танк с боем через фронт прорвались. Значит, не все драпают, далеко не все.

– Причина выходит есть, – со значением сказал особист.

– Да, мне тоже кажется, что ты прав, – согласился майор. – Я слышал артиллерию, сосредоточенную в крепости Брест, оставили без снарядов. Что ж это получается?.. Есть пушки – нет снарядов, если пушки с боекомплектом – нет расчётов, а если пушки снаряды и расчёты есть, то нет тягачей. Результат один: пушки потеряны.

– А с авиацией ещё хуже, – со злым надрывом добавил особист. – На одном аэродроме сразу сотня самолётов, да и те кучей. Это ж сколько времени на взлёт надо, если взлётная полоса одна? А главное, все они всё равно взлететь не могут.

– Почему? – майор недоумённо посмотрел на капитана.

– Да потому, что на каждого лётчика два самолёта. Значит, половина машин в воздухе, а половина на земле. Это как понимать?

И командиры посмотрели друг на друга, побоявшись высказать вслух мелькнувшую у них мысль…

* * *

В Берлинском управлении оперативного штаба уполномоченного по Восточным территориям рейхсляйтера Альфреда Розенберга царило радостное оживление. Наступление немецких армий было стремительным, результаты ошеломляющими. А значит, планы, разработанные и лелеемые сподвижником фюрера, обретали реальность.

Сам рейхсляйтер, сидя в своём роскошном кабинете, предавался, в общем-то, несвойственному ему занятию, находясь в состоянии некоей мечтательности и предвкушая переход от номинального руководителя подлежащих захвату мест к статусу их абсолютного хозяина.

Судя по сверхбодрым сводкам, приходившим с театра военных действий, все четыре рейхскомиссариата вскоре будут созданы, и тогда он, Альфред Розенберг, приступит к основному занятию штаба: проведению конфискаций, отбору идеологического материала, документов и прочего для выполнения главной задачи: обосновать на основе найденного историческую миссию немецкого народа.

Герр рейхсляйтер так увлёкся своими мыслями, что не сразу заметил неслышное появление в кабинете своего ближайшего помощника Ветцеля. Тот стоял в дверях и терпеливо ждал, когда шеф обратит на него внимание. Такое поведение подчинённого означало, что появились важные новости, и Розенберг благодушно поинтересовался:

– Что, есть что-то новенькое?

– Так точно, – Ветцель почтительно наклонил голову и сделал шаг вперёд. – Создана главная рабочая группа Центр, а в оккупированных районах Белоруссии уже действуют рабочая группа и зондеркоманда для контроля обстановки в районе боевых действий.

– Замечательно, – рейхсляйтер кивнул и, видя, что Ветцель собирается ещё что-то добавить, поощрил: – Ну-ну, я слушаю…

Ветцель немного помялся.

– Дело в том, что мы поддерживаем тесную связь со штабом армии, и генерал Блюменрит пока в частном порядке высказал мысль, что Германии не хватит сил, чтобы захватить и удержать новые территории до Урала и Волги.

– Вот как? – услышав такое, Розенберг насторожился. – И что предлагает генерал Блюменрит?

– Он считает, – тихо произнёс Ветцель, – что необходимо приступить к формированию русских частей из числа лиц, добровольно перешедших на нашу сторону, и если мы чётко обозначим наши намерения в отношении России, то это даст нам возможность блистательно завершить войну.

Признаться, такая мысль подспудно зрела и у самого рейхсляйтера, так что сообщение Ветцеля пришлось как нельзя кстати. Во всяком случае, игра стоила свеч, и Розенберг, благосклонно посмотрев на Ветцеля, сказал:

– Хорошо, я подумаю.

Ветцель исчез так же неслышно, как и появился, а рейхсляйтер, придвинув к себе лежавшую на столе карту, начал внимательно изучать чёткие линии, обозначавшие новое территориальное деление подлежащих оккупации областей. Однако это приятное занятие неожиданно прервал резкий телефонный звонок.

Розенберг повернул голову и увидел, что звонит зелёный аппарат специальной связи. Тут могло быть всякое, и рейхсляйтер, осторожно взяв трубку, твёрдо ответил:

– Слушаю. Розенберг.

– Геноссе Альфред, – зазвучал на другом конце провода хорошо знакомый весёлый голос. – Как дела?

Розенберг понял, что звонит начальник рейхсканцелярии, с которым он был в прекрасных отношениях, и облегчённо вздохнул:

– Отлично, дружище.

– Тогда к делу, – голос в трубке стал строгим.

– Я весь внимание, – Розенберг внутренне подобрался.

– Фюрер лично хочет узнать первые новости.

– Это срочно? – забеспокоился Розенберг.

– Не особо. Как доберешься.

– Куда? – деловито уточнил Розенберг.

– В Кельштайнхаус, Чайный домик. Есть возможность погостить у фюрера, геноссе… – дружески промурлыкала мембрана.

– Яволь, выезжаю немедленно, – несколько шутливо в тон собеседнику ответил рейхсляйтер и положил трубку.