повествует традиция. Судя по археологическим находкам, все они были тесно связаны в культурном отношении с Готландом и шведской Уппландией, откуда началась колонизация.

При Каролингах, однако, важные торговые пути из Бирки и Готланда не доходили до берегов Курляндии и Самландии. Скорее, они вели к Рижскому и Финскому заливам и далее к Черному и Каспийскому морям. Мы уже отмечали, что эти торговые пути через Русь имели некоторое влияние даже при Меровингах, когда они вели к Старой Ладоге, Ростову на Волге и Смоленску на Днепре. Теперь их важность увеличилась. И при Каролингах слегка изменились маршруты. Путь на юг Руси шел через Двину, достигал Днепра у Смоленска, продолжался через Киев и, в конце концов, достигал Черного моря и Крыма. Северный варяжский путь начинался у Финского залива, оттуда шел в озеро Ладога, а там разветвлялся. Одно ответвление шло через Старую Ладогу в Новгород, соединяясь там или с верхним течением Днепра, или с верхним течением Волги через Ростов. Другое ответвление шло через Онежское озеро и Белоозеро к Волге и Каспийскому морю. Важность Новгорода, вероятно, объясняется тем, что оттуда можно было легко попасть и на Волжский, и на Днепровский путь.

Ученые много дискутировали относительно того, проникли ли шведские варяжские торговцы по этим путям далеко вглубь территории Руси до Рюрика и во время правления Карла Великого и Людовика Благочестивого. Установленных фактов, на которых можно было бы основать разумное мнение, совсем немного. Во-первых, это информация из русской «Повести временных лет», которая воплощает ранние традиции основания Киевской Руси. В ней сказано, что русские, финские и балтийские народы и русские города изгнали живших там варягов и призвали их обратно уже при Рюрике, когда потребовались их военные и организационные навыки. Это, очевидно, означает, что шведы добрались до таких центров, как Новгород, Белоозеро и, возможно, Полоцк. Другая информация из византийских и мусульманских источников весьма специфична. В византийском источнике (Бертинские анналы) говорится о каганах народа рос и варяжских вождях, которые в 839 году прибыли на Нижний Дон и были отправлены обратно в Скандинавию через Константинополь и империю франков. Еще больше информации нам сообщает арабский хронист Ибн Хордадбех, писавший до 840 года. Он упоминает торговцев, которых называл росами, которые плыли вверх по Дону и вниз по Волге в сопровождении славянских слуг, везли лисьи шкуры и франкские мечи, чтобы торговать ими в Багдаде. Даже не утверждая, что шведы-варяги или росы основали или торговые пути, ведущие к Балтике, или города вдоль них – все они датированы до Каролингов, – ясно, что скандинавское проникновение на территорию Руси предварило Рюрика на полвека или даже больше. Также представляется очевидным, что некоторые варяжские торговцы уже в начале IX века добрались до сердца мусульманского Востока.

Есть еще один источник информации о торговле по этим путям с мусульманским Востоком, который можно использовать, чтобы расширить наши скудные знания об этом периоде. Я говорю о монетных кладах Балтики, которые при правильной трактовке дают нам дополнительные знания о рассматриваемом периоде. Более 50 000 мусульманских серебряных дирхемов, датированных этим веком, было найдено в одном только шведском кладе. Еще несколько тысяч было найдено в Дании, Норвегии и на южном и восточном побережье Балтики. Их тщательное изучение и классификация даст нам точную картину восточных контактов Балтики. Но уже сейчас мы располагаем весьма интересной информацией.

В предыдущей главе мы отметили, что присутствие сасанидских серебряных дирхемов в определенных местах показывает, что варяжские торговые пути действовали уже в первых годах VII века. При Каролингах, судя по найденным монетам, объем торговли увеличился, поскольку есть многочисленные клады с серебряными дирхемами Омейядов. Монеты Омейядов особенно многочисленны в Готланде и шведской Уппландии. В Готланде четыре отдельных клада арабских монет содержат серебро Омейядов; в одном случае монета чеканилась в 716 году, в другом – в 718–719 годах. Еще в двух случаях монеты чеканились в 739 и 741 годах. Еще один клад – из Стора Веллинге – достаточно хорошо изученный, содержит среди 4000 арабских дирхемов, датированных VIII–X веками, 37 монет Омейядов. Здесь мы видим дирхемы, чеканенные в 708–749 годах халифами Валидом, Язидом II, Хишамом, Валидом II и Мерваном II. Дабы это не сочли необычным, упомянем другой монетный клад IX века, на этот раз обнаруженный в шведской Уппландии, который также содержит большое число монет Омейядов, чеканенных между 705 и 746 годами халифами Валидом, Хишамом и Валидом II.

Аналогичная информация дается редкими арабскими серебряными кладами, найденными в Дании. Там тоже были обнаружены монеты Омейядов, одна – чеканенная в 705 году, остальные – в первой половине VIII века. Даже в Норвегии были обнаружены монеты Омейядов: одна – в регионе Эстфолл, датированная 742–743 годами, три – в районе Согне, чеканенные в Месопотамии в середине VIII века. Даже если учесть, что прошло некоторое время между чеканкой этих монет и их прибытием в далекую Норвегию, все равно очевидно, что поток грузов с Востока на Балтику и далее не прерывался в первые годы эпохи Каролингов.

Это еще не все. Эти монетные клады содержат еще больше дирхемов, чеканенных при ранних халифах Аббасидов после 754 года, и их количество постепенно увеличивалось вплоть до последних дней правления халифа аль-Мамуна. Идею о том, насколько больше монет Аббасидов, чем Омейядов, в этих кладах могут дать следующие примеры. В большом Готландском кладе из Стора Веллинге присутствует 37 дирхем Омейядов и 1247 монет Аббасидов. На шведском материке было найдено более 700 монет Аббасидов и лишь горстка монет Омейядов. Более того, сравнение дат чеканки найденных здесь дирхемов Аббасидов обнаруживает интересную закономерность. Монеты, чеканенные ранними Аббасидами, не являются редкими, но самые многочисленные – монеты Гарун аль-Рашида и аль-Мамуна, которые были современниками Карла Великого и Людовика Благочестивого соответственно. А после нескольких монет аль-Мутаваккиля, датированных примерно 850 годом, следует полное прекращение появления мусульманских дирхемов, чеканенных во второй половине IX века. После этого при раскопках стали находить монеты, чеканенные в 890 году и позже. То же самое справедливо для дирхемов, найденных в Норвегии. Там мы находим некоторое количество монет, чеканенных при Гарун аль-Рашиде. Далее следует перерыв, после которого стали находить новые монеты, датированные уже самым концом IX века и X веком.

Есть еще один интересный момент. Информация, полученная на основании дирхемов, найденных в шведской Уппландии и Норвегии, позволяет нам идентифицировать монетные дворы мусульманского Востока. Монеты Омейядов и Аббасидов чеканились только в одном районе Среднего Востока. За исключением одной монеты, чеканенной в Дамаске, все остальные вышли с монетных дворов Ирака и Западной Персии, особенно персидской провинции Табаристан, что на