Другие антикитайские пары возникают между иными государствами от Средней Азии до Японии. Ни одна из этих пар пока не может быть описана как сильный альянс между солидными партнерами, как это имеет место в случае военных союзов США с Австралией и Японией, но все они в своей совокупности служат тому, чтобы Китай превратился в Гулливера. Последствия для США могут быть неожиданными, а иногда даже и нежелательными (например, поставка российских боевых самолетов Вьетнаму), но, тем не менее, все это уже стало реальностью.

В силу всех этих событий, а кроме того – благодаря базам, которые предоставят американцам их старые и новые союзники, в среднесрочной перспективе угрозы, вызываемые военным ростом Китая, довольно легко будут нивелироваться военной мощью США. В последнее время проявилась тенденция преувеличения китайской военной мощи или, по крайней мере, темпов ее роста в будущем. Текущие сокращения военного бюджета США усиливают тенденцию преувеличения китайской военной силы, по контрасту с ожидаемым сокращением военной силы США. Однако разрыв между США и Китаем очень велик: соотношение по авианосцам 11 к 1 – наиболее наглядный в этом отношении факт, причем, отнюдь не вводящий в заблуждение.

Возможно, американская военная мощь когда-нибудь и превратится в руины, но пока еще ее хватит не на годы, а на десятилетия самых разных провалов и разорений. Более того, мы вправе ожидать, что сокращение военных расходов США будет в определенной степени сведено на нет сокращением финансирования очень дорогостоящих и не очень эффективных методов «борьбы с повстанцами», применяемых по отношению к целым странам, и вместо этого упор будет сделан на антитеррористическую борьбу, нацеленную на отдельных лиц.

В течение трех прошедших десятилетий происходил очень быстрый рост экономического потенциала и военной мощи Китая, но с 2008 года он сам постепенно превратил в своих врагов три страны: Индию, Японию и Вьетнам, а ведь эти страны в совокупности равны или даже превосходят Китай по численности населения, валовому внутреннему продукту и совокупному технологическому потенциалу. Так как эти три страны еще не являются союзниками, их потенциал не может быть сложен в нечто целое, но каждая из этих стран является стратегическим партнером США, а у последних также есть внушительные население, ВВП и технология, которые можно было бы добавить к этому балансу сил.

Важно отметить, что восприятие США как клонящейся к упадку державы делает Америку еще более ценным союзником для Индии, самой амбициозной из членов возникающей антикитайской коалиции, и потенциально для Российской Федерации, на словах пока антагонистически настроенной по отношению к США и, естественно, самой ненадежной из возможных членов будущей коалиции. Индия была бы не готова сотрудничать с растущими в своей мощи США, помогая тем самым росту этой мощи, в то время как для России США слишком мощны уже сейчас, и только ожидание упадка США может сделать Америку для России приемлемым стратегическим партнером. Таким образом, парадоксально, но слабость может генерировать силу: Индия была не очень настроена на сотрудничество с США, могущество которых находилось на пике после окончания холодной войны. Это будет верно и для будущего, до тех пор, пока не будет достигнута точка превосходства Китая над силами объединенной антикитайской коалиции.

Но в долгосрочной перспективе, если экономический рост Китая будет более быстрым, чем рост экономик его основных противников в совокупности, последние уже не смогут поддерживать гонку военных расходов, а политические лимиты их коалиции также будут исчерпаны. Например, хотя бы по внутриполитическим соображениям, Российская Федерация может долго оставаться в положении равноудаленности между Китаем и возникающей антикитайской коалицией. В этот момент Соединенные Штаты, чья относительная мощь сокращается, вместе со своими союзниками уже не смогут ограничиться взаимным военным сотрудничеством для предотвращения потенциальной китайской военной угрозы и дипломатической координацией для ограничения китайского влияния.

Тогда в их распоряжении останутся только геоэкономические средства сопротивления, чтобы применить логику стратегии в азбуке коммерции186, путем ограничения китайского экспорта на свои рынки, прекращения поставок в Китай сырья, насколько это возможно187, и эмбарго на трансфер Китаю любой технологии, которые ему все равно понадобятся в будущем. Понятно, что если военный рост Китая в будущем не удастся эффективно прекратить, то единственной альтернативой подчинению Китаю станет нарушение его экономического роста, причем в такой степени, чтобы сохранить терпимый баланс сил.

Как бы то ни было, постоянный военный рост Китая и недавно появившаяся у него склонность к угрожающему поведению уже стали оказывать негативное влияние на его отношения с другими странами, а ранее атмосфера этих отношений была очень благоприятной для торговли, что как раз и способствовало очень быстрому экспортноориентированному росту китайской экономики. Китайский экспорт в некоторые страны уже сталкивается с апатией потребителей, особенно в Японии, США и Вьетнаме. Из-за постоянных скандалов с качеством продуктов питания и игрушек, а также из-за падения симпатий к Китаю в целом, потребление гражданами некоторых категорий китайских товаров сокращается и на других рынках. Это, конечно, зависит и от выбора потребителей, который не отличается постоянством и возможно вообще не особенно важен. Но дело приобретает политический характер, когда речь заходит о закупках центральных и местных властей. В США, как и в некоторых других странах, власти уже менее склонны, чем в прошлом, закупать такие заметные населению китайские товары, как, например, стальные мосты188.

Потребуется гораздо больше усилий для того, чтобы в значительной степени замедлить китайский экономический рост, но будущие серьезные ограничительные меры уже сегодня предваряются целым рядом недавно предпринятых против Китая шагов:

♦ осторожный запрет на ввоз в США телекоммуникационного оборудования из КНР, со ссылкой на национальную безопасность;

♦ запрет на закупки целого ряда китайских товаров по государственным контрактам и полный запрет на закупку китайской продукции министерством обороны США;

♦ запрет на покупку земель покупателями из Китая, провозглашенный недавно Бразилией и Аргентиной (ни одна из стран не запрещала этого покупателям из США или из Европы); и неформальный, но эффективный запрет на покупку китайскими компаниями рудников и газовых месторождений в Австралии.

В долгосрочной перспективе военная мощь США все же понадобится, чтобы сдержать Китай, но ее будет недостаточно для сдерживания Китая в будущем. В этих условиях только адекватный геоэкономический ответ способен предотвратить региональную, если не глобальную гегемонию по-прежнему авторитарного Китая. Конечно, возможно, что США будут ждать слишком долго, прежде чем начнут действовать, то есть они могут пропустить тот момент, когда экономическая гегемония Китая станет неизбежной. В этом случае ответные экономические меры Китая могут оставить США без союзников или даже принудить Америку к полной капитуляции.

С другой стороны, если геоэкономические акции против Китая начнутся в подходящее время, то их ограниченная цель по замедлению экономического роста Китая, скажем с 8 % до 4 % в год, а не полной его остановке, или даже по организации падения китайской экономики (это нежелательно в любом случае), в свою очередь, сильно сократит возможности Китая по принятию ответных мер.