С тех пор как поблизости разместился объект УСО, паб каждый вечер становился весьма оживленным — из-за светомаскировочных штор сверкали огни, гремело пианино, в барах было полно посетителей, теплыми летними вечерами выходивших в сад. Здесь громко пели, много пили и тискались, не слишком обращая внимание на приличия. Царила атмосфера вседозволенности, так как все знали, что молодые люди, которые сейчас весело смеются в баре, завтра отправятся на задания, с которых могут уже не вернуться.

Флик и Пол повели свою группу в паб в конце двухдневного курса обучения. Девушки разоделись как на пикник.

В своем летнем платье Мод была красива как никогда. Руби вряд ли могла выглядеть красивой, но в черном коротком платье, которое она невесть где достала, выглядела весьма распутно. Дениза надела серовато-белое платье, которое, судя по его виду, стоило целое состояние, но нисколько не помогало ее худой фигуре. На Грете было одно из ее сценических платьев и красные туфли. Даже Диана вместо обычных деревенских вельветовых штанов надела модную юбку и, к изумлению Флик, накрасила губы губной помадой.

Группе присвоили кодовое наименование «Галки». Они должны были выброситься на парашютах возле Реймса, и Флик сразу вспомнила легенду о Реймсской галке — птице, которая украла кольцо у епископа.

— Монахи не могли догадаться, кто его взял, и епископ проклял неизвестного вора, — объяснила она Полу, когда они пили виски — она с водой, он со льдом. — Не успели они оглянуться, как галка появилась вся грязная и жалкая, и монахи поняли, что это она совершила преступление и теперь страдает от проклятия. В школе я все это учила:

День подошел к концу,

Спустилась ночь.

Иноки и странствующие монахи искали до рассвета,

И тут ризничий увидел,

Как на скрюченных когтях

Пришла несчастная хромая галка,

Уже не такая веселая,

Как вчера.

Все перья у нее торчали в разные стороны,

Крылья поникли, она едва могла стоять.

Голова была лысая как колено.

Глаза мутные,

Вся изможденная.

Стоит ли говорить, что все закричали: «Это она!»[33]

Естественно, кольцо нашли в ее гнезде.

Пол, улыбаясь, кивнул. Флик понимала, что точно так же он будет кивать и улыбаться, если она будет говорить на исландском языке. Его не интересовало, что именно она говорит, ему просто хотелось на нее смотреть. Большого опыта в этом деле у нее не было, но она знала, когда мужчина влюблен, и Пол был в нее влюблен.

Весь день она провела словно на автопилоте. Вчерашние поцелуи ее потрясли и взволновали. Флик твердила себе, что ей не нужна тайная связь, она хочет вернуть себе любовь неверного мужа. Но страсть Пола изменила ее приоритеты. Она с гневом спрашивала себя, почему она должна терпеливо дожидаться расположения Мишеля, когда такой мужчина, как Пол, готов броситься к ее ногам. Он едва не уложил ее в постель — собственно, она даже сожалела, что он оказался таким джентльменом, так как если бы он проигнорировал ее отказ и залез под простыню, она бы, наверное, уступила.

В другие моменты она стыдилась даже того, что с ним целовалась. Это было слишком банально — по всей Англии девушки забывали о находившихся на передовой мужьях и любовниках и влюблялись в американских солдат. Неужели она такая же, как эти безмозглые продавщицы, которые ложатся в постель с янки только потому, что те разговаривают как кинозвезды?

Хуже всего было то, что чувства к Полу угрожали отвлечь ее от работы. В ее руках находились жизни шести человек, от нее зависела судьба операции вторжения, так что ей действительно некогда было думать, какого цвета у него глаза — зеленые или карие. Тем более что с его большим подбородком и отстреленным ухом он совсем не похож на героя-любовника, хотя в его лице есть определенное очарование…

— О чем вы думаете? — спросил он.

Она поняла, что пристально на него смотрит.

— Думаю, сможем ли мы с этим справиться, — солгала она.

— Если немного повезет, то сможем.

— До сих пор мне везло.

Рядом с Полом уселась Мод.

— Кстати, об удаче, — хлопая ресницами, сказала она. — Можно взять у вас сигаретку?

— Угощайтесь. — Он пододвинул к ней лежавшую на столе пачку «Лаки страйк».

Она сунула сигарету в рот, а он ее поджег. Искоса взглянув в сторону бара, Флик поймала раздраженный взгляд Дианы. Мод и Диана стали большими друзьями, а Диана никогда не любила делиться. Так почему же Мод флиртует с Полом? Возможно, чтобы досадить Диане. Хорошо, что Пол не поедет во Францию, подумала Флик, на группу молодых женщин он может оказать разлагающее влияние.

Она оглядела комнату. Джелли и Перси играли в азартную игру под названием «Розыгрыш», которая заключалась в том, чтобы угадать, сколько монет зажато в кулаке у другого партнера. Перси раз за разом покупал выпивку. Это делалось специально — Флик нужно было знать, как на Галок действует спиртное. Если какая-то из них станет буйной, болтливой или агрессивной, Флик должна будет принять соответствующие меры предосторожности, когда они окажутся «в поле». Особенно ее беспокоила Дениза, которая даже сейчас оживленно беседовала в углу с мужчиной в форме капитана.

Руби тоже много пила, но Флик ей доверяла. В ней сочетались странные качества: с одной стороны, она едва умела читать и писать, проявляла полную беспомощность на занятиях по картографии и криптографии, с другой — была самой умной и проницательной в группе. Время от времени Руби пристально посматривала на Грету, возможно, догадываясь, что это мужчина, но, надо отдать ей должное, ничего не говорила.

Руби сидела в баре с Джимом Кардвеллом, инструктором по вооружению, и разговаривала с барменшей, но одновременно своей маленькой коричневой рукой втайне поглаживала Джима по бедру. У них был бурный роман, они постоянно на несколько минут исчезали — утром во время кофе-паузы, днем во время получасового послеобеденного перерыва, во время вечернего чая и вообще при любой возможности. Джим выглядел так, словно он выпрыгнул из самолета, но еще не раскрыл парашют. На его лице все время сохранялось растерянно-восхищенное выражение. Руби с ее крючковатым носом и вздернутым подбородком вовсе не была красавицей, но явно была секс-бомбой, от взрыва которой Джима теперь пошатывало. Флик испытывала нечто вроде зависти. Не к Джиму — ее всегда привлекали интеллектуалы или по крайней мере люди очень способные: она завидовала похотливому счастью Руби.

Грета стояла, прислонившись к пианино, с каким-то розовым коктейлем в руках, и разговаривала с тремя мужчинами, которые были скорее похожи на местных жителей, чем на воспитанников «пансиона благородных девиц». Кажется, они уже пришли в себя после того, как услышали ее немецкий акцент — несомненно, она уже рассказала о своем отце-ливерпульце, — и теперь с интересом слушали ее рассказы о гамбургских ночных клубах. Насколько могла видеть Флик, у поклонников половая принадлежность Греты не вызывала сомнений — с ней обращались как с экзотической, но привлекательной женщиной, покупали ей выпивку, зажигали сигареты и довольно смеялись, когда она к ним прикасалась.