– Это ты придумал, my friend? Вот, значит, как ты на самом деле ко мне относишься, милый мой дружочек Игорек?!

– Почему сразу я?! – взвизгнул Полянский. – Я... я не думал, что так получится! И ты... ты сам, кстати, во многом виноват! На кой хрен собрал всю эту публику? И зачем тебе жениться на этой корове... у тебя есть друзья!

– Вот же скотина! – пробормотала Алексахина. – Гей долбанутый!

– Эй! – подал голос Абышев. – Вы чи-иво раскричались! Ви-идете сибя, как женщины!

– А тебе бы помолчать, Русланчик! – выкрикнул Лара Алексахина. – Это ведь ты упросил Бориса взять на день рождения Димы эту шлюху!

– Маалчи, женщина! Что ты знаи-ишь о своем дружке? Ма-алчать, дура!!!

– Ты мне рот не затыкай, урод черножопый! – процедила Алексахина. – Я все о нем знаю! Мне Димочка сам все рассказал... И пообещал, что завяжет с этими вот... С этими некоторыми своими привычками и наклонностями!

Коган вдруг поднялся со своего места. Вытер дрожащей рукой потное лицо... Посмотрев на подошедшего к нему «следака», сказал:

– Я пересяду... можно?

– Не хотите сидеть вместе с этими двумя? – Произнеся эту двусмысленную реплику, Краснов, соглашаясь, кивнул. – Добро, гражданин Коган, можете сесть по другую сторону стола.

– А я?! – взвился Полянский. – Я лично никого не убивал!

– А кто убивал? Кто застрелил Вадима Хохлова? Человека, которого именно вы, Полянский, привезли в «Усадьбу Майендорф»! И которого вы попросили преподнести «презент» своему лучшему другу Дмитрию Мельникову... Речь о журналах с проплаченными вами статьями.

– Идиот, – процедил Мельников, глядя на своего давнего приятеля. – Шантажисты хреновы! Замутили такое... что все мы теперь в дерьме оказались! Еще и меня чуть на тот свет не отправили...

– Повторю свой вопрос. – Краснов, взяв на вооружение известную методу психологического давления, которой мастерски пользовался один из самых известных в прошлом обитателей Кремля, стал прохаживаться за спинами сидящих за столом людей. – Кто убил Вадима Хохлова? Второй вопрос. Кто подмешал юбиляру в напиток клофелин?

– Тот, кто был тамадой, – процедила Алексахина, с ненавистью глядя на Абышева. – Кто же еще? Он тут всем верховодил за столом... «Калигулу» он первым заставил выпить из рога...

– Зама-алчи, дурра!

– Сам заткнись, урод! Здесь тебе не вонючий кишлак, чтобы командовать!.. Так вот, «Калигуле» он налил сразу почти пол-литра! Бренди или водка... что-то крепкое. И заставил выпить до дна за здоровье именинника!

– Этот момент я еще помню, – задумчиво сказал Мельников. – Руслан, ты ведь и актрис спаивал. Я еще спросил: «Ну, куда ты гонишь?» А ты ответил: «Когда шампанское им снесет башню, я с ними в джакузи буду зажигать...»

– Вранье, – процедил Абышев. – Вы к тому времени накокаинились! Я вас ни-и заставлял кокс нюхать, да! И ни-и нада на миня всех сабак вешать, да!!

– Третий, но не последний вопрос, – вновь вступил в разговор Краснов. – Кто сделал инъекцию героина девушке по имени Диана?

В малом банкетном зале повисла зловещая тишина.

– Готов поверить, что не все из присутствующих причастны к совершенным минувшей ночью преступлениям, – сказал Краснов. – Но среди вас в данный момент находится преступник. Даю всем вам час на размышление. Если хотите, чтобы вас оформили как соучастников, – ваше дело. За Уралом кому-нибудь уже доводилось бывать? Нет? Ничего, там тоже люди живут. Места суровые, но красивые. И рукавицы вас научат шить. Дело нехитрое, особенно для людей с высшим образованием...

Краснов прекратил наконец прохаживаться за спинами молодых людей. Юрий Александрович тоже поднялся и направился к двери. Когда старший коллега вышел в коридор, Сергей жестом попросил двух сотрудников ФСО проследовать в каминный зал. В ушных раковинах фэсэошников – наушники от аудиоплееров. В них звучит музыка. Это удобно – сотрудники все видят, но ничего не слышат (из того, что не предназначено для их ушей). Один сел на стул у одного торца стола, второй – у другого. Практически одновременно выложили на стол перед собой по паре пластиковых наручников...

– И последнее, что хотелось бы сказать, прежде чем я оставлю вас наедине, – проговорил Краснов. – Тому из вас, кто совершил преступление, тоже дается шанс на послабление закона. Через час, когда вернусь сюда, жду «признательного».

Тихомиров ожидал его во внутреннем дворе. Краснов закурил. Сделав глубокую затяжку, хмуро сказал:

– Не пойму толком, вы мне мешаете или же помогаете?

– Ни то ни другое. Я уже говорил, Сергей, что моя задача на сегодня – наблюдать, ходить за тобой тенью.

– Какая-то вы странная тень, – покосился на собеседника Краснов. – То дифирамбы поете начинающему следователю, называя его «супер-пупер-сыщиком». То анекдот сомнительного содержания травите, от которого у некоторых из молодых людей едва не случился удар.

Тихомиров усмехнулся:

– Это гуманнее, чем травить людей клофелином... Ну так что, «Иван Иваныч»? Все? Дело расследовано?

– Я бы не стал торопиться. – Краснов криво усмехнулся. – Контингент, сами видите, непростой. Откажутся от своих слов – и что тогда?

– Но мы-то все слышали. И выводы напрашиваются вполне определенные.

– Открестятся, заявят, что были аффектированы и фраппированы, что дали такие показания под давлением следствия... И что в таком разе прикажете делать «гениальному сыщику»? Что «заказчику» докладывать? Мол, я тут развел молодых людей на истерику, на выяснение отношений? Ну, и кое-кто из них проболтался, а уже на основании этой болтовни я вам все и доложу, как оно там было... Так, что ли?

– Гм...

– Да мне и самому кое-что из случившегося здесь пока непонятно. И с орудием преступления – с револьвером – еще толком не разобрались.

– Вы начальник, вам виднее.

В микронаушнике прозвучал голос «начштаба».

– Первый, с вами хочет о чем-то поговорить Вербинина.

– Добро, – сказал Краснов. – Пусть приведут в вестибюль, я займусь ею.

И тут же – но уже из рации – прозвучал голос Савельева:

– Первый, к нам опять пожаловали гости. Мои сотрудники остановили на повороте машину со служебными номерами Следственного комитета. Сейчас устанавливаем личности и цель их приезда. Информирую вас, чтобы вы были в курсе...

* * *

Синий микроавтобус «Форд» с тонированными стеклами, проблесковым маячком на крыше и эмблемой одной из силовых структур на дверцах остановился сразу же за съездом с Рублевки у знака «Въезд запрещен». Из него выбрались двое: невысокий плотный мужчина лет сорока, одетый в пальто, и его помощник, также в штатском.

Сотрудники ФСО потребовали у них документы. Затем спросили о цели их появления здесь.