Игорь встретился с Татарчуковым, который набросал план кубрика с местонахождением коек, на которых спят кавказцы из команды Анвара. Полторацкий заручился также Лешиной поддержкой в случае непредвиденных обстоятельств. Кроме того, Татарчуков брал на себя внутренний наряд. Затем Гоша побеседовал с Толиком Куличкиным. Толик служил в ОБАТО, носил сержантские погоны и был известен в гарнизоне как оружейный маньяк. Еще летом Толик выменял у мотострелков, проводивших в окрестностях Кирк-Ярве учения с боевой стрельбой, несколько магазинов с боевыми и холостыми патронами. За четвертной Игорь купил у Куличкина по одному магазину — и с теми, и с другими боеприпасами. Был и еще один вопрос.

— Толик, можно сделать глушитель в кустарных условиях?

— Почему нет? Берешь подходящий кусок текстолита, обтачиваешь, и готово.

— Чертеж можешь нарисовать?

— Смотря на какую игрушку.

— На «Калаш».

Толик немного подумал и набросал чертеж.

— Размеры примерные. Длина — сантиметров тридцать, больше не надо. Единственно, что надо выдержать максимально четко — диаметр канала внутри глушителя должен соответствовать калибру. Канал, естественно, должен быть строго прямой. Диаметр резьбы я не помню. Свинтишь пламегаситель, замеряешь сам. А дырок насверлить надо побольше, и самым тонким сверлом, какое только есть. Но на качественное глушение не рассчитывай — на коленке настоящий глушак все равно не сделаешь.

На следующий день Полторацкий собственноручно выточил на токарном станке в слесарно-механической группе два текстолитовых глушителя, навернул метчиком резьбу, насверлил дырок.

Около трех часов ночи Игорь собрал всю группу у оружейной комнаты. Дежурный по роте, проинструктированный Полторацким, позвонил дежурному по полку:

— Товарищ капитан, разрешите вскрыть оружейную комнату — пол вымыть надо.

Получив «добро», дежурный открыл оружейку и выдал девятнадцать автоматов и семнадцать пустых магазинов. Полторацкий вставил в свой автомат купленный у Куличкина магазин с боевыми патронами, в автомат Турчанинова — магазин с холостыми, потом отвернул со стволов пламегасители и установил на снаряженные пушки два самодельных глушителя. Дырчатые цилиндры смотрелись диковато, но держались крепко. Затем Полторацкий еще раз подробно проинструктировал группу.

— Главное — все делается строго по моей команде! Никаких дерганий, никакой самодеятельности! Подопечных контролировать постоянно, не отвлекаться ни на секунду! Должна быть полная, стопроцентная персональная опека! В случае непредвиденных обстоятельств слушать только меня. В колонну по трое становись! Шагом марш!

Группа вышла из казармы через черный ход. Погода выдалась подходящая — морозная, ветреная. Гарнизон спал, словно вымер. Зашли в казарму стройроты. На тумбочке дневального сидел Леша Татарчуков.

— Ну что там, Леха?

— Все в порядке, спят.

Команда, сняв автоматы с плеча, бесшумно вошла в кубрик и разбилась на девять пар — по числу кавказцев Анвара. Каждая пара подошла к спящему кавказцу и навела на него автоматы. Самого Анвара взяли на мушку Гиддигов и Колоев. Полторацкий занял позицию в центре кубрика и взмахнул рукой. Леша врубил полный свет.

— Всем лежать! Не двигаться! Лежать, не двигаться! Иначе — стреляю! — отчаянно завопил Полторацкий, не узнавая своего голоса.

Гоша боялся, что проснувшиеся кавказцы кинутся на ребят, но все прошло нормально. Вид зияющих автоматных дул подействовал на сонных, полуослепших от яркого света кавказцев, впечатляюще.

— Всем лежать! Не двигаться! Иначе открываю огонь! Кто смелый, кто хочет дернуться! Замочу падлу!

Дергаться никто не хотел. Полторацкий подошел к Анвару.

— Здорово, сучара! Это я! Узнал?

Полторацкий с силой двинул Анвара прикладом в лицо.

— А теперь — встать! В строй, суки! Быстрей! Замочу, уроды!

Кавказцы, подталкиваемые бойцами Полторацкого, вышли на середину кубрика. Анвар обливался кровью. Для верности Полторацкий заехал Анвару со всей дури по затылку. Анвар, охнув, упал, соседи помогли ему подняться. Кавказцам скрутили руки поясными ремнями, затолкали в рот носовые платки, связали по трое бельевой веревкой. Появились первые признаки сопротивления.

— Что за шум, твари?

Полторацкий разбил физиономии бухтевшим. Дерганье не прекратилось. Тогда Гоша вскинул автомат и дал очередь в потолок. На головы кавказцев посыпалась побелка и штукатурка. Все посмотрели наверх и увидели в потолке выразительную зигзагообразную линию маленьких аккуратных дырочек.

— Следующая очередь вам в башку, козлы вонючие! Выходить по одному!

Кавказцев в одном белье, босых, прикладами выгнали на улицу. Перед оградой казармы вышла заминка — первая троица упала в снег и засучила ногами. Гоше пришлось подбодрить бедолаг прикладом. Когда порядок был восстановлен, Полторацкий построил пленных цепью и повел в сторону замерзшего озера. Кавказцы шли медленно, скукожившись и коченея на глазах.

— Так вы, суки, всю ночь шкандыбать будете! Бегом!

Бежать связанным кавказцам было трудно, они запинались и падали. Конвоиры подгоняли отстававших прикладами.

Процессия вышла на заснеженный лед озера, давшего название всему гарнизону. Полторацкий приказал остановиться.

— Слушайте сюда, чуханы! Сейчас вы будете расстреляны! Я не потерплю борзоты в своем гарнизоне! Даю вам минуту на последнюю молитву.

Внезапно Турчанинов спустил предохранитель, щелкнул затвором и истошно заорал:

— Кончаем гадов! Всех урою!

Потом он прицелился и нажал на спусковой курок. Полторацкий оттолкнул ствол автомата в сторону. Глухо пророкотала очередь.

— Гоша, все равно я их замочу! Они моего лучшего кореша, Витю Шаронова, опустили, суки! Я их кончу, в натуре!

Турчанинов убедительно бился в истерике — сбросил с себя ремень, шинель и шапку, порвав пуговицы, распахнул китель, выл, скрежетал зубами, потрясал автоматом. Полторацкий отобрал у неистового Ростислава оружие, ударом опрокинул его на снег, но Турчанинов не унимался — он подбежал к ближайшему кавказцу и начал его душить.

— Я их, собак, зубами грызть буду! Я им глотки перегрызу!

— Отставить кипеж! Отойди в сторону, мудила, а то самого в строй поставлю! Эти ублюдки будут расстреляны только после моего приказа!

Турчанинов взвизгнул, заплакал и упал на колени. Полторацкий крикнул кавказцам:

— И вы на колени! Все на колени! Молитесь! Тридцать секунд даю!

Для вящей убедительности Гоша выпустил над головами кавказцев еще одну очередь из автомата Турчанинова. Кавказцы рухнули на колени и стали исступленно шевелить губами. Один из них, яростно мотая головой, подполз к Игорю и стал биться головой об лед. Из его глаз текли слезы, он мычал, икал, дергался всем телом, и, по-видимому, обмочился от страха. Полторацкий отбросил слабака ударом сапога в челюсть.