И завод терять не хочется. Все-таки сотни миллионов долларов.

Менты возбудили дело по факту покушения на его жизнь. Но толку от их стараний – ноль. Все нити тянутся к Пасыгину. Но попробуй докажи, что это он заказал Льва Плотвица. Нет доказательств, хоть ты тресни.

Лев Михайлович усилил охрану. Теперь его охраняют, как самого президента. Целых два кольца охраны. Первое – спецназовцы-телохранители. Второе – крепкие парни из частного агентства, они отслеживают киллеров на дальних подступах. Система охраны организована четко, комар носа не подточит. Но все равно страшно. А денег сколько на всю эту канитель уходит, жуть.

Зато у Катрин дела идут лучше некуда. Ее проект еще не приносит денег, но он уже перестал быть убыточным. Популярность «Шоу» растет как на дрожжах. Их песни крутятся на всех радиостанциях. Сейчас у девчонок гастроли по Московской области, дальше Золотое кольцо – это обкатка нового альбома. А скоро концерт в «Олимпийском»... В общем, все хорошо, все замечательно. И при этом у Катрин нет врагов, никто не пытается ее убить. И это хорошо.

Лев Михайлович вышел из охраняемого дома, сел в бронированный «Мерседес». В сопровождении эскорта телохранителей добрался до своего офиса. Тяжело. Так тяжело было средневековым рыцарям, когда им приходилось путешествовать в доспехах.

Он провел селекторное совещание со всеми своими службами, решил ряд вопросов с незаменимым Бреговым. Время клонилось к полудню, когда к нему пожаловали гости.

– Лев Михайлович, к вам просятся майор Бородкин и капитан Янцев, – сообщила секретарша. – Они сотрудники Федеральной службы безопасности...

– По поводу?

– Им нужно уточнить ряд вопросов по поводу недавнего инцидента.

Нетрудно было понять, какой инцидент она имеет в виду. Значит, к расследованию несостоявшегося убийства подключились чекисты. Это интересно.

– Пусть проходят. Но после соответствующей процедуры.

Гэбисты предъявили удостоверения. Но сейчас подделать корочки не проблема. А под вывеской ФСБ могут скрываться самые обычные киллеры. Поэтому, прежде чем чекисты появились в кабинете у Льва Михайловича, их тщательно проверили на предмет ношения оружия.

– Вы нам не доверяете? – с плохо скрываемой насмешкой спросил высокий мужчина, представившийся майором Бородкиным.

Оба фээсбэшника производили впечатление сильных волевых личностей. Плотное телосложение, военная выправка, до синевы выбритые подбородки, строгие костюмы серого цвета.

– Доверяй, но проверяй, – уклончиво ответил Лев.

– Это правильно. В вашей ситуации расслабляться нельзя.

– Вы знаете про мою ситуацию?

– А как же... Поэтому мы к вам и пришли. Надеюсь, вы нас очень ждали.

– А разве я должен был вас ждать?

– Я думаю, да. Мы – единственные, кто может помочь вам выпутаться из ситуации, в которой вы оказались.

– Почему вы так думаете?

– Мы не думаем, мы твердо в этом уверены. Скажите, у вашей фирмы есть «крыша»?

Вопрос грубый, некорректный. Но нужно отвечать на него прямо.

– Вас интересует, есть ли у меня криминальная «крыша». Отвечу. Такой «крыши» у меня нет.

– Вам покровительствуют важные государственные чиновники?

– Можно сказать, что да...

В свое время Лев Михайлович очень страдал от бандитских наездов. Он исправно платил дань, но это не избавляло его от головной боли. То одни придут, то другие. И все дай, дай. А разве на всех напасешься? В конце концов он плюнул и нашел себе покровителя в лице очень влиятельного милицейского генерала. Несколько ударных рейдов столичного ОМОНа навсегда отбили у братвы охоту лезть в его дела.

– ОМОН может оградить вас от бандитских наездов, – сказал Бородкин.

Все-то он знает. Но ведь Контора всегда отличалась умением собирать информацию.

– А как быть с Пасыгиным? – спросил капитан Янцев. – ОМОН здесь не поможет. И ваши покровители бессильны...

С этим трудно было не согласиться.

– Вам остается только одно: принять нашу помощь, – сделал вывод Бородкин.

– И что дальше? Я приму вашу помощь, и что дальше?

– Сначала вас перестанет беспокоить господин Пасыгин. Затем вам перестанет мешать авторитетный Терехин. В конечном итоге Сибирский алюминиевый завод будет принадлежать вам с потрохами.

На Льва Михайловича смотрели холодные глаза убийцы. Он невольно поежился.

Вообще-то он знал, что в Конторе существуют подразделения для физической ликвидации неугодных. И, видимо, этот человек – представитель именно такой структуры.

– Можно мне взглянуть на ваше удостоверение? – робко спросил Лев.

– Можно, – кивнул Бородкин. – Но оно фальшивое.

– Как вы сказали?

– Мое удостоверение фальшивое. И в то же время настоящее. Мое удостоверение – это всего лишь прикрытие. Сотрудником КГБ я был в прошлом. В настоящем – я сотрудник нелегального подразделения, подотчетного ФСБ. Вы должны понимать, нелегальное подразделение – это нелегальные методы работы.

Про «Белую стрелу» Лев Михайлович тоже слышал. И, похоже, теперь у него есть возможность в этом убедиться.

– Нелегальные методы работы – что это значит? – дрогнувшим голосом спросил он.

– А вот это не ваше дело. Меньше знаешь – дольше живешь... Ваше дело спокойно ждать, когда мы поможем вам решить проблему с конкурентами. Как вы понимаете, вместе с этой проблемой решится вопрос относительно вашей личной безопасности, разумеется, в лучшую сторону.

– Ладно, хорошо, я все понял. Но ведь так просто сейчас ничего не делается.

– За просто так никогда ничего не делалось, – усмехнулся Бородкин. – Любой вопрос упирается в цену...

– Вы... Вы хотите иметь процент от дохода?

– Нет, – покачал головой майор. – Процент нас не волнует. И доля в бизнесе – не наш вариант. Мы претендуем на разовую выплату, желательно в твердой конвертируемой валюте, которой на данное время является доллар США.

– Сколько?

– Двадцать пять.

– Двадцать пять тысяч?

– Вы бы сейчас видели себя, Лев Михайлович. У вас глаза чуть из орбит не выскочили – так вы были удивлены. Вы сами понимаете, что двадцать пять тысяч долларов – цена смехотворно низкая. Мы просим двадцать пять миллионов долларов...

– Сколько?! – вскричал Лев Михайлович.

И снова его глаза полезли из орбит.

– Я не привык повторять дважды, – резко отсек Бородкин.

У Льва Михайловича появилось желание вызвать охрану и вышвырнуть этого наглеца из кабинета.