встретились, когда моя бывшая подружка Конни (о которой малыш Дэнни растрепал Мэйв, что она не заставляла его собирать игрушки) привела Дэнниса на собрание АА, где я выступал. Он только недавно встал на путь трезвости, и Конни подумала, что мой опыт может ему помочь.

Мы сразу нашли общий язык.

– Дэнни, если ты сумел остаться трезвым, то всякий сможет! – как-то сказал он.

– Не один ты так считаешь, – рассмеялся я.

С того дня мы стали неразлучны и все делали вместе: ходили на собрания, ели, гуляли с детьми. Каждый день Дэннис преподавал мне уроки актерского мастерства.

– Дэнни, если ты пьешь воду в сцене, пей воду! Если заходишь в комнату, заходи в комнату! – говорил он.

Притворство актеров выводило его из себя. Он выступал за естественный подход к делу.

– Просто делай, что должен, и не думай о камерах. Если режиссеру нравится, как ты играешь, он снимет еще один дубль, чтобы уж наверняка. А если ты уверен, что дубль вышел отличный, но режиссер просит тебя повторить, говори: «Нет уж, на этом все!».

Дэннису так нравилось проводить время со мной и Джорджем, что он выбил нам работу в фильме «Предательство», который снимал в Пуэрто-Рико. Сан-Хуан оказался прекрасным городом. Мы с Джорджем словно приехали в оплачиваемый отпуск. Мы тусовались на пляже, и к Джорджу бабы липли толпами. Ему было за семьдесят, но магнетизм и взгляд лиса все еще шли ему на пользу. Многие женщины работали в секс-индустрии – в 1991 году с экономикой в Пуэрто-Рико дела обстояли хреново. Цыпочки умоляли Джорджа забрать их в Сан-Франциско и помочь с работой.

– Что думаешь? – спросил я.

– Дэнни, ты спятил? – удивился он. – Я слишком стар, чтобы каждое утро выставлять девицу на улицу работать.

Я кивнул, а потом спросил:

– А если каждый вечер?

Он рассмеялся. После съемочного дня к нам присоединился Дэннис Хоппер. Увидев стаю женщин вокруг Джорджа, он воскликнул:

– Да как ты это делаешь, старик? Как? Ну как?!

Мы с Мэйв наконец-то расстались с концами. По гороскопу мы были Земля и Вода. А сведи нас вместе – получится грязь. Наши ссоры вышли из-под контроля. Мой сын Гилберт научился говорить полными предложениями еще до года, потому что постоянно пытался нас помирить. Мэйв иногда вспоминает, как четырех-пятилетний Гилберт кричал на нас:

– Да что с вами не так, народ?

Иногда он выражался более дипломатично:

– Пап, почему бы тебе не поспать внизу? Там есть свободная квартира.

Когда все было хорошо, мы выбирались на пляж, возились в воде и ели мороженое. Я часто с ностальгией вспоминаю эти моменты. Когда дети пошли в школу, Мэйв пинками отправляла меня на родительские собрания и школьные вечера. Она была одержима идеей делать все правильно. Она готовила, покупала продукты, убирала – не мать, а супергероиня. Ей легко все это удавалось. Так как она была вегетарианкой, мы нечасто выбирались в рестораны, но очень любили домашнюю кухню. К тому же у меня была суетливая работа и непостоянный график, и я часто зависал на собраниях с приятелями и пил кофе с новичками.

Мэйв как-то договорилась со знакомым фотографом (назовем его К., чтоб не палиться), чтобы он сделал наш семейный портрет. Она не знала, что у него в студии – нелегальный стриптиз-клуб, в котором танцевали сливки порноиндустрии со всего мира. Однажды я был там с Джорджем (не забывайте, что он был сутенером, который отмотал шесть сроков в «Сан-Квентине» и видел, на какое дно может опуститься человек), и он спросил меня:

– Чувствуешь, Дэнни?

– Что именно?

– Адское пламя, которое лижет пятки.

Когда Мэйв рассказала о предстоящей съемке у К., я тут же ему позвонил:

– А Мэйв в курсе, что у тебя за студия?

– Не волнуйся, Дэнни. Днем здесь все прилично! – усмехнулся он.

От фото было не отвертеться. Мэйв купила Гилберту, малышу Дэнни и мне черные брюки, белые рубашки и красные галстуки, а потом платья для себя и Даниэллы. Выглядели мы прекрасно, только никак не могли перестать спорить. На фотографии это отлично видно: дети плачут, а Мэйв такая злющая, что едва сдерживается. Она всегда старалась, чтобы мы были «нормальной семьей», но у меня никак не получалось. Я просто не мог быть нормальным.

Однажды в 1989 году мы поссорились прямо перед Рождеством, когда Гилберт был еще младенцем. По сравнению с другими ссорами этот конфликт был никчемным. Мы с Джорджем забежали на минутку домой, чтобы передохнуть и двинуть дальше, но тут встряла Мэйв:

– Ты собирался посидеть сегодня с детьми.

Видимо, у нее были планы, о которых я забыл.

– Мы быстренько, – сказал я.

Мэйв принялась швыряться в меня рождественскими подарками, затем мы начали отчаянно собачиться. Видимо, крики услышали соседи, потому что очень скоро к нам приехали копы. В Калифорнии незадолго до этого приняли закон об обязательном аресте: если полицейских вызовут на случай насилия в семье, кому-то точно придется отправиться в тюрьму.

Копы подъехали, когда мы с Джорджем уже садились в его тачку. Они сказали, что их вызвали на крики из квартиры 22. Мы все вернулись в дом. Копы спросили Мэйв, все ли в порядке.

– Да, – ответила она. – А что?

Легавый повторил ей то же самое: их вызвали на крики из квартиры. Мы оба уверили копов, что все нормально, но они не сдавались:

– Кто-то должен проехать с нами. Кто из вас?

Конечно, Мэйв нечего было делать в участке, она была не виновата.

– Я поеду, – вызвался я.

Мэйв растерялась.

– Но мы просто повздорили!

Спустя час Эдди Банкер и Джордж внесли за меня залог, и мы вернулись домой. Мэйв ждала и даже успела приготовить ужин.

Тот случай был пшиком, но имел серьезные последствия. Работая за границей, я постоянно проходил кучу дополнительных проверок – от ареста по обвинению в домашнем насилии непросто отмыться.

О нас с Мэйв можно было сказать: «вместе тошно, а врозь скучно». С момента встречи в 1986 году мы сходились и расходились в течение десяти лет. Я особо не напрягался и быстро находил утешение в объятиях других женщин. Окончательное решение о разрыве приняла Мэйв.

Джонни Харрис как-то сказал:

– Дэнни, неважно, кто заканчивает ваши отношения. Главное, что все кончено.

Потом Мэйв скажет, что своим уходом освободила меня. Через какое-то время я попытался с ней помириться, но она меня отшила. Я сделал еще один шаг к примирению и отправил ее отдохнуть на Гавайи с подружками, а потом почему-то приревновал к чуваку, который привез их из аэропорта,