– Да нет, спасибо, – отозвалась я, заметив на его щеках легкий загар. – Тебе тут не одиноко? Взрослому среди ребят, и все такое…

– Я не ощущаю себя таким уж взрослым. Но на самом деле – нет, не одиноко. Какое-то время я был следящим за порядком на экзаменах, так что знаю большинство из этих хулиганов. Они хорошие люди.

Я прикинула, что в этом есть логика. Похоже, он знал всех – по крайней мере парней. Они хлопали его по спине, выкрикивали его имя через всю комнату, радовались его присутствию.

Еще один студент – по всей видимости, третьекурсник – врезался в Хейла и заставил его отшатнуться в мою сторону. Мое лицо оказалось прижато к плечу Хейла, и я вдохнула запах его пота и дезодоранта. На миг я расслабилась, позволив ему спрятать меня от всего мира, дать мне ощутить себя в безопасности там, где я всегда была настороже.

– Господи, – произнес Хейл, сначала глухо, потом яснее, когда отстранился от меня. – Вы, студенты, с каждым годом просто дичаете. Вчера я видел у кого-то на вечеринке кокс. Кокс! В мои времена такого никогда не случалось.

– Старый дедушка Хейл, – хмыкнула я. Он засмеялся.

– Хочешь сыграть в «пив-понг»? Для меня будет честью заполучить тебя в свою команду, – сказал он.

– Конечно, – ответила я, и тогда Хейл взял меня за руку и повел к столу в центре комнаты. Он раздвигал передо мной толпу, а я смотрела на наши сомкнутые ладони и остро ощущала это. То самое чувство. Тепло у меня в груди и между нашими пальцами. Мой пульс участился. Я отдернула руку.

Хейл оглянулся, на лице его отразилось замешательство.

– Извини, – сказала я. – Мне нужно идти.

– Уверена? – спросил он, взгляд его был встревоженным. Я внутренне съежилась. Мне не нужны были его чувства, у меня и так все хорошо.

Я ввинтилась обратно в толпу, позволив ей сомкнуться вокруг меня. Лицо Хейла скрылось из виду, и я выдохнула с облегчением, когда осталась одна, обретая свое обычное хладнокровие. Я отрешилась от смеха и выкриков, звучащих вокруг, и комната сделалась холодной, тихой и темной.

* * *

Час спустя я сидела на унитазе, просматривая сообщения в своем телефоне. Мать спрашивала, что приготовить мне завтра вечером на ужин, но я пока не ответила ей.

– Представляешь, даже «Скорая» приезжала! – раздался за дверью туалета девичий голос.

Я поджала ноги. Две девушки вошли в крайние кабинки в длинном ряду. На экране телефона вспыхнуло имя Руби. Вероятно, она вызывала меня, чтобы узнать, куда я делась. Я переключила ее на автоответчик.

– А ты видела, кого на ней увезли? – спросила вторая девушка.

– Я не смогла подойти близко. Какой ужас – попасть в больницу в последний вечер! – отозвалась первая.

Наступило короткое молчание, пока девушки облегчали свои мочевые пузыри.

– Знаешь, кто мне нравится? – спросила первая.

– Кто? – поинтересовалась вторая.

– Руби Холланд, та девушка из футбольной команды, – сказала первая.

– Кто? – переспросила вторая непонимающим тоном.

– Ну, знаешь, та, которая встречается с Джоном Райтом.

– А, да, поняла. Он такой шикарный… – Она помолчала. – Но знаешь, кого я считаю милым? Его кузена, Макса. Он такой таинственный и угрюмый!

– Да, и неуклюжий, как черт.

Они захихикали.

Первая девушка продолжила:

– Но все равно, Руби – она такая милая… Я вроде как ждала, что она окажется сучкой, потому что все без ума от нее. Но на самом деле она вовсе не такая! Мы с ней примерно час болтали о нашей летней практике.

– Смотри, не променяй меня на нее, ладно?

Страх лишиться друзей все еще наполнял наши души, несмотря на то что мы пережили первый год.

– Заткнись; ты же знаешь, что я никогда так не делаю. И, кроме того, у нее уже есть своя компания.

– Эта, как ее, Джемма, да? Она забавная. И, по-моему, немного алкоголичка. Ты видела, как она напилась в зюзю? Я видела, как она танцевала на столе, хотя было всего десять часов вечера.

– Мне кажется, все мы алкоголики, – со смехом возразила первая девушка.

– Ладно, а кто еще? Другая подруга Руби? Та симпатичная блондинка. Разве это не она лучше всех учится на нашем курсе? – спросила вторая.

– Ага, Мэри. Или Молли. Погоди, нет, ее зовут Марин. Кажется, да, Марин. Она вроде как никакая.

Секунду они молчали, смывая за собой.

– Никакая? – спросила вторая девушка. Я услышала, как потекла вода из кранов – обе мыли руки.

– Да, как человек она совершенно никакая, – объяснила первая. – Никогда ничего не добавляет к разговору, просто присутствует. Ужасно скучная.

– Надеюсь, меня никто и никогда не назовет «никакой», – промолвила вторая девушка. Первая засмеялась, и они вышли обратно в заполненный толпой коридор. Я опустила ноги на пол.

Скучная. Я кажусь скучной. Для меня нормально быть скучной. Я могу целый день быть никакой.

Я спрятала улыбку. Телефон у меня в руках зажужжал – пришло сообщение от Руби.

Я вздохнула и встала с унитаза. Покрутила шеей, затекшей от долгой неподвижности. Вероятно, Джемма выпила слишком много. Я гадала, что с ней – алкогольное отравление или перелом?

Выглянула, чтобы убедиться, что девушки, беседовавшие здесь, уже ушли, потом вышла в коридор, освещенный мутным светом, и направилась к выходу. Мне предстояло добраться до больницы Святой Марии.

Первый курс завершался большим бумом.

День Выпускника

У моей комнаты есть одна особенность, причина, по которой я знаю тайну Руби, – это хлипкая стена, разделяющая нас. Верхний этаж «Дворца» поделен на три комнаты и санузел. Моя комната и комната Руби когда-то были одним большим помещением, но Халед разделил его надвое, зная, что каждая из нас захочет собственную комнату. Мы получили свое уединение, но у нас есть общий коридор. Руби обитает в одном углу дома, я – посередине, а Джемма – по другую сторону от меня. Стена между нашими с Джеммой комнатами капитальная – часть здания, возведенная во время его постройки. Но наши с Руби комнаты разделяет хлипкая перегородка из гипсокартона. Руби этого не знает. Я никогда не шумлю в своей комнате, так откуда ей знать?

Мне известны ее тайны – те, в которых она не сознавалась даже на страницах своего дневника. Те, которые она скрывает в глубине души, те, которые весь последний год подтачивают ее. Это становится все хуже – то, что я слышу по другую сторону стены.

Когда Руби наконец возвращается в дом, то хлопает дверью своей комнаты с такой силой, что стена содрогается. Я сижу на краю своей постели. Тишина такая, что я слышу, как Руби поднимает крышку плетеной корзины для грязного белья и закрывает снова. Крышка скрипит – знакомый звук, но обстановка сейчас совсем – другая.