То, как мои родители «соединяются» теперь — еще более веский довод в пользу того, чтобы жить одной. Иногда мама помогает мне — привозит что-нибудь в больницу, где живет мой папа; и смотреть, как они общаются, очень странно. Они были женаты четырнадцать лет, у них двое детей, но в их нынешних разговорах теплоты и привязанности друг к другу — примерно как будто они учились в одной школе год-другой, но в разное время. Их отдаление друг от друга, возможно, началось в первый день брака. Мне уж точно не нужны все подробности, но уверена, что однажды я их услышу, потому что папа любит делиться. Как-то он рассказал мне про одну женщину — Лану, которая стала его третьей женой. Они встречались еще в семидесятые, когда папа был просто огонь: загорелый, спортивный, смешной и сверх того богатый. (Я не понимаю, сверх чего он был богат. Но вы уже купили эту книжку и вернуть не сможете — поздно.)

Лана была от папы без ума. В семидесятые она притаскивала в его холостяцкую квартиру кастрюльки-сковородки и готовила ему. Она была по уши влюблена — и тусовалась возле него достаточно долго, чтобы набиться ему в девушки. Я, кстати, ее не осуждаю. Вы уже в курсе, как я переехала в Асторию, в Квинс, чтобы затащить парня в отношения, и готовила для него стейк со шпинатом в сливках и печеной картошкой, потому что больше я ничего готовить не умею. (И если вы ко мне зайдете и вслух заметите, что я ни разу не включала духовку, я вас зарежу новехоньким кухонным ножом.) В общем, как-то раз родители Ланы приехали на Манхэттен в гости. Лана и папа тусовались в его пентхаусе, курили «план», как это называет папа. «И, Эм, — сказал он, — план был просто отличный». Они все спустились на лифте, чтобы пойти пообедать, — а когда вышли в холл, в здание зашла красивая женщина. Папа сказал, что он шагнул прочь от Ланы и ее родителей, подошел прямо к ней и сказал: «Простите. Вы когда-нибудь видели здешний пентхаус?» Она сказала «нет». Он спросил: «А хотите?» Она сказала «да». А дальше папа сказал мне: «Тогда меня в первый и последний раз связывали».

То есть повторим: мой отец оставил свою девушку и ее родителей в холле своего дома, чтобы подняться к себе и заняться сексом с совершенно незнакомой женщиной, которая, судя по всему, любила БДСМ. И он счел необходимым рассказать об этом своей дочери тридцать с лишним лет спустя. Отец Ланы без перерыва барабанил в дверь и звал моего папу, потому что тот заперся в квартире с незнакомкой на несколько часов. И все-таки тридцать лет спустя Лана почему-то все равно хотела с ним воссоединиться и стать моей мачехой номер два.

Где-то через неделю после интервью Барбаре Уолтерс я зависла со своей подругой Ванессой Байер, и мы болтали про то, что же там у нас с парнями. У нас обеих было по паре парней, мы их перебирали, но они нас не вдохновляли. Это, кстати, значит, что мы переписывались, но не встречались. Я понимаю: может показаться, что я хочу сказать «У нас с Ванессой было по букету херов», — но нет, не было. Мы всегда с кем-то переписывались. Не то чтобы перебирать херы было плохо. Это название моей третьей книги — Перебирая херы. В общем, Ванесса сказала, что слышала про приложение для знакомств, которое предназначено специально для творческих людей, и им пользуется куча знаменитостей. Мы решили зарегиться. Надо выбрать несколько своих фотографий и песню, которая будет играть, когда кто-то зайдет в твой профиль. Я выбрала Diuty work группы Steely Dan — мне показалось, что очень смешно будет повесить ее на сайт знакомств. На основной фотографии я была в темных очках и бейсболке, без косметики. Для этого селфи я состроила жуткую рожу, как будто я умираю, потому что ходила в поход, так что правда умирала. Еще я вывесила фотографию Софии из «Золотых девочек», Клэр Дэйнс, где она делает плаксивую морду в «Родине», и еще одну нормальную фотку, где я улыбалась и на мне была футболка с рукавами. Мы с Ванессой запостили наши профили одновременно и захихикали, повизгивая, как маленькие девочки.

Мы щелкнули по профилям пары парней, которые мило выглядели, и впечатление сложилось такое, что они все там модели или фотографы. Они все вешали две песни Rolling Stones, одни и те же, и одинаковые фотографии — себя на мотоцикле, себя с бульдогом, себя со старой камерой в Европе или себя в прыжке со скалы где-то в тропиках. Все были привлекательные — слишком привлекательные, прям явная такая гора магнитов для кисок. Ужасно удручающе. Мы с Ванессой всего часа четыре как зарегились, а я уже была готова выбросить на ринг полотенце, люфу и одноразовую бритву.

Но я решила там позависать. Заставила себя лайкнуть где-то четыре профиля и через сорок минут получила первую рекомендацию. Этим парнем был Бен. На фотографии в профиле он танцевал с бабушкой, кажется, на свадьбе. Песней у него стояла «LSD» от рэпера ASAP Rocky — моя любимая песня с того альбома. Он не был ни актером, ни фотографом, как все остальные, и жил не в ЛА и не в Нью-Йорке. Он был из Чикаго. Мы обменялись простыми приветами и короткими смешными сообщениями.

Прошло несколько часов, а мы так и переписывались. Он был смешной, немножко странный и интересный, от чего у меня разыгралась паранойя. Наверное, это какой-то обман. Я знаменитость, я завтра прочитаю весь этот разговор на каком-нибудь трэшовом сайте. Я постепенно довела себя до полного безумия. Сказала ему, что хочу поговорить по Face Time, чтобы убедиться, что меня не разводит какой-нибудь подвальный житель с комедийным подкастом. Он сказал: «Конечно, нет проблем». Мы попробовали, но в моем старом здании не работал вайфай, так что вместо этого Бен мне позвонил, и мы по старинке немножко поговорили по телефону. Голос у него был, как у Кристиана Слейтера, и по телефону он был таким же смешным. Он слышал мое имя, но не видел мой фильм, не смотрел стендап или программу. Мне понравилось с ним говорить. Мы попрощались, и я подумала, что он вроде ничего, и я бы с ним хотела когда-нибудь встретиться — но больше об этом особо не думала.

Я в том приложении переписывалась еще с парой парней и даже строила какие-то неопределенные планы с кем-то встретиться, но так и не собралась. Профиль я снесла меньше, чем через двое суток. Слишком кучно пошло. Если бы мне показали еще одного чувака, глядящего вдаль с яхты, — я бы легла в теплую ванну и вены себе вскрыла. Несколько недель спустя я связалась с Беном, потому что собиралась к брату в Чикаго. Он мне сказал, что вообще-то едет в Нью-Йорк. Бен — проектировщик мебели, он вез что-то готовое клиенту. Мы сговорились встретиться выпить у меня на следующий вечер. Моя сестра немедленно отвергла эту опасную затею и предложила вместо этого встретиться в маленьком тихом ресторанчике.

Понимаю, что круто вот так приглашать парня, которого я никогда живьем не видела, к себе домой выпить, — но это ни в какое сравнение не идет с тем, как папка мой разыгрывал «Пятьдесят оттенков серого» у себя в пентхаусе. Кстати, раз уж об этом зашла речь. Уверена, вам до смерти хочется узнать, простила ли Лана моего папу после того, как он ее кинул, чтобы совершенно незнакомая женщина его связала по рукам и ногам. Ответ — да, и у Ланы К и РЫ и ША в пути. Она удочерила девочку из Вьетнама, которой тогда было лет семь. Звали ее Мэй, и когда выяснилось, что наши родители собираются пожениться, Мэй вообразила, что мы с Ким станем ее сестрами навсегда. Она к нам тянулась так, что просто сердце разрывалось, и мы ей подыгрывали — хотя не нужно было быть ясновидящим, чтобы угадать судьбу этого союза. Я бы и дальше с радостью общалась с Мэй, но ее мама позаботилась о том, чтобы не срослось.