Но несмотря на то, что иностранная пресса жестоко ошиблась по поводу «интересного времени» для всех нас, «женщин в Голливуде», не все журналисты поняли меня и мой фильм неправильно. Я была так благодарна за номинацию на «Золотой Глобус», которую определяет Голливудская ассоциация иностранной прессы. Вечер, когда вручали «Глобусы», был похож на сон. Вся моя семья пошла со мной. И пусть я не выиграла, но мне повезло проиграть другу, чья работа мне просто башню сносит. Некоторые из журналистов Ассоциации, которые пришли на церемонию, были просто потрясающими. Я говорила со многими, и от этих бесед у меня осталось чувство благодарности и ощущение, что меня подпитали и поняли. Может, не такая уж я и катастрофа! Мне стало лучше. Я утешалась тем, что пыталась увидеть себя их глазами, вспоминая добрые слова, которые они мне говорили. Но меня быстро вернули на землю — я увидела, как «Катастрофу» переименовали на некоторых иностранных рынках:

Раз уж я не выиграла «Глобус» в тот вечер и мне не пришлось выйти на подиум, чтобы произнести речь, — хочу воспользоваться этой возможностью и поблагодарить всех журналистов во всех странах, где я побывала. Во-первых, хочу сказать спасибо всем, кто указал на то, что я женщина. Комплименты ваши были сформулированы очень точно, так что обо мне ни разу не сказали, что я просто «смешная», только «смешная женщина». Вы позаботились о том, чтобы я не упускала из виду свои яичники. Спасибо. Без ваших постоянных напоминаний я могла бы запросто забыть матку в автобусе, — но вы, чуваки, не давали мне забыть о том, что раз в месяц у меня идет кровь, а еще я могу рассказать шутку! Еще хочу поблагодарить чувака, который назвал меня шалавой. Я заметила, как вы несчастны в жизни, и очень вам посочувствовала. Если вы с нами, хочу, чтобы вы знали, что я очень счастлива и что у меня в жизни сейчас светлая полоса.

И в заключение хочу выразить особую благодарность яйцам берлинского журналиста. Если бы не вы, ребята, я бы, наверное, смогла ночью уснуть, а кому это на фиг надо. Auf Wiedersehen.

Было 23 июля 2015 года, «Катастрофа» вышла где-то неделю назад. Я была счастлива, что вернулась домой. После уже упомянутой недели утомительного пресс-тура — на этот раз в Австралии — я только что приземлилась в Лос-Анджелесе. Возвращение было особенно приятным, потому что поездка мне настроения не улучшила. В тот вечер я должна была ужинать со своим другом Алланом. Это мой очень близкий друг, правда, я не знаю, как пишется его имя: «Алан» или «Аллан». Еще у меня есть серьезные вопросы по поводу того, как пишется его фамилия.

У меня был джет-лаг, и спина жестоко болела после поездок, поэтому я записалась на массаж. Вышла я из гостиничного СПА, чувствуя себя прекрасно — в общем и целом радуясь жизни, везучая и обновленная. Я посмотрела в сотовый и увидела кучу пропущенных звонков от своей пиарщицы Кэрри. Еще она прислала мне множество сообщений с просьбой немедленно ей перезвонить. Я захихикала. Если она пыталась со мной так срочно связаться, значит, где-то обнародовали либо мою фотку голышом, либо видеозапись секса. Как-то, когда мне было двадцать, мы с парнем трахались перед камерой компьютера, и получился просто ад. Мы совершенно не были сосредоточены друг на друге, а только пялились на себя в монитор. Я купила черное кружевное белье и пояс для чулок — не врубаясь, что нужно быть ангелом «Виктории Сикрет», чтобы не выглядеть в этой сбруе по-идиотски. Фото Руперта Мердока в кресле-качалке выглядело бы сексуальнее, чем я в том наряде. В общем, зрелище было жуткое, и я заранее прошу прощения, если та запись когда-нибудь всплывет. Очень, очень сочувствую тем, в чей телефон или компьютер влезли хакеры, и надеюсь, что со мной такого никогда не произойдет. Но голые фотки меня не пугают. Я уверена, что однажды они выплывут, и не знаю, как я тогда буду себя чувствовать — но именно сегодня, именно в этот момент моей жизни мне кажется, что я буду ржать. И просить прощения у всех, кому придется увидеть такую запись или снимки.

В общем, 23 июля 2015 года я приготовилась к известию о том, что запись моего секса попала в сеть, и настраивалась успокаивать свою пиарщицу и сообщать ей, что мне все равно. Я набрала Кэрри, заранее улыбаясь. Когда она ответила, я уже даже не хихикала, а смеялась в голос.

И тут она сказала:

— В кинотеатре в Лафейетте, Луизиана, была стрельба. Во время показа «Катастрофы».

У меня оборвалось сердце. Серьезно. Так тяжело мне было только после несчастного случая во время серфинга — когда я была уверена, что лишусь ноги, — и еще когда я узнавала о смерти близких друзей. Новости меня раздавили. Я пошла в номер, включила CNN и почти впала в ступор. Я еще не знала, что две красивые, умные, сильные женщины в тот вечер умрут. Я не знала о Мейси Брё, которой был всего двадцать один год — о милой, доброй, роскошной девочке, ходившей в церковь и собиравшейся замуж за свою школьную любовь. И о Джиллиан Джонсон я не знала. Ей было всего тридцать три, она была деятельным гражданином своей общины. Чудесная жена и мачеха, умная и талантливая, с собственным бизнесом, музыкант и замечательная художница. Я хотела знать все, я хотела сразу лететь в Луизиану и быть с семьями, которые пострадали от этой трагедии.

Мой друг Аллен пришел ко мне в номер и разрешил мне уткнуться ему в колени, пока я плакала. Он позвонил всем, кому было нужно, и позаботился обо мне. На пару недель я просто выпала из жизни. Нужно было дальше работать с прессой для «Катастрофы», у меня был запланирован отпуск с друзьями, но я так хотела все отменить.

Я прочитала о ненормальном, который убил Мейси и Джиллиан и ранил еще девять человек. Я не думаю, что те, кто устраивает массовую стрельбу, должны получить свою минуту славы. Не хочу писать его имя. Ни разу не произносила и не произнесу его вслух. Но кое-что я о нем скажу. Ему нравились республиканцы из «Чаепития». Он открыто ненавидел женщин и превозносил Гитлера. Он нарочно выбрал мой фильм, чтобы расстреливать и убивать женщин.

Вот еще несколько фактов: в 2006 году его задерживали за поджог (и в результате отозвали его разрешение на оружие в округе Расселл, Алабама), хотя обвинение потом сняли. Члены его семьи просили суд приговорить его к психиатрическому лечению, потому что он стал угрозой себе и окружающим, но его приговорили только к экстренному лечению, а до постановления о его дееспособности дело так и не дошло. Еще в 2008 году его бывший партнер подал на запретительный ордер — но суд его так и не выпустил. Несмотря на все это, в феврале 2014 года он смог законно приобрести оружие в ломбарде Феникс-Сити, Алабама. Оно и стало орудием убийства.